4.2. Исторические романы Павла Брычкова

В последнее время писатели-сибиряки все чаще обращаются к прошлому родного края. И это закономерно. С одной стороны, замет-но возрос читательский интерес «к отеческим гробам», а с другой – богатейшая и по-своему уникальная история Сибири в современной художественной литературе отражена недостаточно. И чем дальше в глубь веков, тем больше остается неосвоенного пространства. И тем отраднее стремление авторов нового поколения, которое пришло в литературу в начале 80-х годов. К этому поколению принадлежит и омский прозаик Павел Алексеевич Брычков (1950 г.р.).
Родился Павел на севере Башкирии, в семье лесоруба. После окончания средней школы в Нефтекамске поступил в Казанский авиационный институт. Затем он по распределению приехал в Омск и много лет работал инженером-конструктором в моторостроительном конструкторском бюро, занимаясь испытанием авиационных двига-телей. П.Брычков принимал активное участие в газете «Омское вре-мя», был редактором газеты «Время», не оставляя при этом в стороне литературное творчество. Как это часто бывает, начал Павел Брычков не с прозы, а с по-эзии, занимаясь в Омском областном литературном объединении. Исписав не одну тетрадь стихов, он понес их на суд к Тимофею Бело-зерову, которому понравились стихи молодого поэта. Но, видимо, Бог судил иначе, ибо стихи Павел писать перестал, а вот проза, как гово-рится, у него пошла. Первый рассказ «Вышка» был напечатан в «Ом-ской правде» в 1979 году. В дальнейшем молодой прозаик опублико-вал сборники рассказов «Пропажа», «Везучие», «Рисунок», «Дорогие гости». В 1985 году была напечатана его повесть для детей «Звезда на соломинке», также детской аудитории адресована книга «Сердце са-молета». А затем была учеба в Литературном институте в Москве. Во время учебы Павел увлекся сибирской историей, подолгу просиживал в архивах, в результате позднее были написаны два романа, посвя-щенные двум малоизвестным трагическим эпизодам сибирской исто-рии, относящимся к началу 18-го века, - экспедиции подполковника Бухолца за «песошным золотом» («Полуденный зной») и Тарскому бунту («Отпор»). По признанию самого автора, на сбор материала ушло три года. Подлинную переписку исторических персоналий, протоколы и другие документы П.Брычков собирал в Москве, Санкт-Петербурге, Тобольске, Омске.
События, изложенные в романах П.Брычкова, имея совершенно конкретную сибирскую «привязку», вписаны, тем не менее, в обще-российский исторический контекст. Они развиваются на фоне бурной Петровской эпохи, неотъемлемой частью которой сами и являются. Как сказал сам писатель, в романе нет ни одной вымышленной фами-лии, но есть вымышленные персонажи.
Так, экспедиция Бухолца (1714-1716 гг.) в верховья Иртыша и далее в среднеазиатские пространства «полуденного зноя» была от-правлена волею самого Петра Первого, загоревшегося идеей отыскать в «неведомых землицах» новый мощный источник пополнения госу-дарственной казны, иссякнувшей от затяжной войны со Швецией. Автором же сей рискованной затеи стал первый генерал-губернатор Сибири Матвей Петрович Гагарин.
Поставленной цели экспедиция не достигла: осажденный кал-мыками отряд Бухолца, в котором началась эпидемия, вынужден был оставить выстроенную на Ямыш-озере крепость и повернуть назад. Но бесполезной она не стала. В результате по берегам Иртыша поя-вилось несколько новых крепостей (в первую очередь – Омская), ко-торые заслонили от набегов кочевников огромную сибирскую терри-торию и стали мощным форпостом Российской империи в этом краю. А возможным это стало прежде всего благодаря героизму, мужеству и стойкости простых русских людей. Автор убедительно доказывает это, показывая своих персонажей в деле.
Яркой страницей истории не только Сибири, но и России, стал бунт казаков в старинном сибирском городе Тара в 1722 году. В отка-зе жителей присягать безымянному наследнику отразилась вся слож-ность внутреннего, в большей степени духовного состояния Петров-ской России.
Иные сегодняшние публикации на историческую тему невольно наводят на мысль, что история наша – это цепь политических сканда-лов и сотрясений устоев. К счастью, романы П.Брычкова лежат от-нюдь не в русле этой весьма сомнительной тенденции. Герои «Отпо-ра», к примеру, находятся в поиске социальной справедливости, пы-таются отстоять свое человеческое достоинство, напряженно раз-мышляют над всегда насущными и актуальными проблемами совес-ти, вины, верности духовным и нравственным идеалам. Впрочем, ви-дим мы, знакомясь с романом, не только размышляют, но и активно действуют, оберегая свои святые чувства.
Автор дает понять читателям, что события в Таре, несмотря на их крайний радикализм, не были чем-то противоестественным и амо-ральным, не укладывающимся в рамки российского существования того времени. Скорее наоборот. Под влиянием бурного развития рос-сийского государства на рубеже 17-18 веков и прозападнических на-строений определенной части общества начинают расшатываться ду-ховные устои народа, попираться его святыни. На смену одним сим-волам веры стали приходить другие. И уж подлинной духовной тра-гедией явился религиозный раскол, возникший во второй половине 17 века и усугубившийся в результате экономических и обществен-ных реформ Петра Первого. Одним из заметных проявлений этого раскола и был Тарский бунт.
События почти трехвековой давности автор «Отпора» и «Полу-денного зноя» описывает с научно-исследовательской точностью и дотошностью, излагая их в строго хронологической последователь-ности. Чувствуется, что он основательно поработал с архивными и другими документальными первоисточниками, которые легли в осно-ву произведений. Тем не менее, П.Брычкова нельзя назвать сухим, бесстрастным хроникером, а его вещи – чисто документальными хро-никами. Они – в полной мере произведения художественные, ибо их художественный мир соткан не только из исторических фактов и сви-детельств, подробностей далекого о нас времени бытия, но и из жи-вой авторской фантазии, из любви к родине, к своему народу.
Общеизвестно, будучи основой любого произведения, язык – еще и важнейший показатель художественности. Язык исторического романа – явление особого рода. Две языковые стихии – изображаемо-го времени и нынешнего – должны мирно уживаться в едином пото-ке. Думается, П.Брычкову удалось выполнить эту нелегкую задачу. Он тонко и органично вписывает в повествовательную ткань архаи-ческую лексику, местные сибирские речения и выражения. Он вооб-ще хорошо знает и чувствует старорусскую речь, но при этом знает меру и не перегружает свои романы архаикой. В силу всего этого со-временный читатель при знакомстве с произведениями П.Брычкова не ощущает дискомфорта и затруднений в их восприятии.
Хотелось бы сказать, что романы Брычкова густо населены. Но даже эпизодические персонажи предстают в них живыми полнокров-ными людьми, неоднозначными в своих чувствах и проявлениях. По-жалуй, лучше всего это видно на образе князя Гагарина – фигуры, по мнению автора, сложной, противоречивой, много сделавшей для раз-вития Сибири и российского государства. Кстати, это мнение идет вразрез с мнением некоторых историков, которые считают Гагарина вором и мздоимцем. Менее ярким и художественно убедительным показался образ Ивана Бухолца. Зато очень живописны и колоритны тарские раскольники из «Отпора».
Романы П.Брычкова увидели свет на исходе второго тысячеле-тия, что по-своему весьма симптоматично. Начало 18 века и конец 20-го – время крутых и болезненных переломов в истории нашей страны. В этом их сходство. И читатель «Отпора» и «Полуденного зноя» имеет возможность сравнить «век нынешний и век минувший», чтобы задуматься о будущем своего Отечества.
Хотелось бы обратить внимание читателей на документальный очерк писателя «Прошения к Колчаку, которые до него не дошли» («Иртыш», 1990, № 1).
Новая работа Павла Брычкова посвящена событиям в Чечне. Эти своего рода чеченские были написаны по рассказам участников событий, по отснятым ими видеофильмам. Они вошли в книгу «Про-фессионалы», изданную в этом году в Москве издательством «Студия писателей МВД». Думает писатель и о новой книге, посвященной нашей современной действительности. Одним словом, планов много, дай-то Бог, чтобы все сбылось.


назад