3.8. Русская идея Владимира Балачана

Поэзии Владимира Федоровича Балачана (1939 г.р.) свойственно умение пристально вглядываться в повседневную жизнь. Он пишет о том, что любит и хорошо знает: о родной сибирской земле, ее людях, очень обыкновенных и негромких в проявлении своего человеческого бытия: жить по совести, трудится по долгу, любить по чувству:

И мне не надо лучшей доли
За горизонтами искать…
А жизнь прожить,
И это поле
И перейти, и распахать.

И еще:

Все начинается с любви
К избе, к земле, к Отечеству,
И разговоры меж людьми
О жизни человеческой.
Все начинается с любви,
С любви к жене и к женщине…
Дела и помыслы твои –
Бессмертием увенчаны.

Все стихотворения и поэмы В.Балачана именно об этом. В каждом из них поэт говорит о вещах знакомых, но от этого они не теряют своей значимости.
Неповторимый облик поэта связан с его малой родиной. Как говорится, все мы родом из детства. Родился В.Балачан в селе Старо-Ярково, что в Барабинском крае. Село находится в живописном месте, на берегу озера Чаны, которое местные жители называют морем. Сам поэт позднее в одном из стихотворений писал:

С двух сторон у Старо-Ярово вода
На Чанах зимой и летом невода.
С двух сторон распахана
земля -
Приросли к деревне крыльями поля.

Просторные Барабинские степи … Это и бескрайние поля с золотой колосящейся пшеницей, и удивительные по красоте березовые околки. Здесь родился и рос Владимир Балачан. Не случайно большая часть поэзии В.Балачана посвящена сельской тематике, жизни простого крестьянского народа.
Позднее поэт вспоминал: «Я родился 10 февраля 1939 года. Нас у отца с матерью – шестеро: четыре брата и две сестры. Иногда на литературных вечерах, особенно в подростковых аудиториях, я перефразирую слова Петра Ершова таким образом: у отца – четыре сына, старший – умный был детина, двое средних – так и сяк, я – самый младший… Мама работала телятницей. Родила она меня в феврале, а в мае выгнала телят на поскотину. И меня – вместе с ними. К тому времени я уже ходил на четвереньках. А когда встал на две кости да взял в руки хворостину – помощник для матери. С тех пор и до двадцати лет проходил за стадом. Так что пастушеский стаж у меня начался с пеленок. Отец у меня был очень талантливым человеком. Он иногда, правда, с гостями, разогревшись стопкой-другой, говаривал: «Нет на земле работы, какую не смог бы я сделать!» И в самом деле: в забытой Богом и правительством деревушке, в которой и в добрые-то времена было не более шестидесяти четырех дворов, он, в условиях сельской кузницы (батя работал колхозным кузнецом), ремонтировал ружья, швейные машинки, лудил, паял, на горне варил железо и чугун. Батя был отменным плотником, столяром, бондарем, печником, заядлым охотником и рыбаком. А в долгие зимние вечера ремонтировал гармони. Тут – мы все помогали ему – вытачивали на бруске голоса, вырезанные из латунных патронов. Настраивал – сам. Без камертона. На слух. Денег за ремонт гармоней не брал. За другие какие поделки или услуги – брал. А за гармони – нет». Или еще одна картинка из детства поэта. «Шел 1945-й год … На улице жарко уже. Сижу нагишом на крыше двора, где жила наша корова Пестрянка – кормилица! – Не будь ее, вряд ли наша семья выжила бы в годы войны. С крыши далеко видно … Жду возвращения отца. Все фронтовики, кому было суждено уцелеть, уже вернулись. От отца никаких вестей! Но я упрямо забираюсь каждый день на крышу и смотрю в сторону Средне-Ярково. (Теперь от этой деревни ничего не осталось…). Я сидел спокойно, смотрел и загорал. И вот этот день был самый прекрасный в моей жизни! – Из Средне-Ярково вышел человек (еще непонятно было кто…), интуиция сработала – и я крикнул: «Батя!», свалился с крыши и побежал навстречу…». Ну а затем события развивались по следующему сценарию. За мальчиком увязалась соседская бодливая телка, и он побежал еще быстрее. Видит, навстречу бежит солдат, на гимнастерке медали. Метров тридцать-сорок осталось, когда телка свалила мальчика и стала катать его по дороге. Когда отец подбежал к сыну и поднял его, тот уже потерял сознание. Очнулся Володя лишь дома. Отец сидит в красном углу под иконами. В дом понабежали люди. Мальчик прижался к отцу, а тот неуклюже, по-мужски несколько раз поцеловал его, прижимаясь к детскому лицу небритой щекой. До сих пор Владимир Балачан помнит то чувство прикосновения отца. Позднее он напишет об этом в стихотворении «Зеленая рубаха».
С малолетства Владимир впитал в себя русский дух, веками складывающиеся в народе понятия о добре, справедливости, совестливости, трудовой морали. Жизнь поэта не была легкой. Она входила в ребячье сознание и как скудное крестьянское поле, и как война, на которую ушел отец, и как усталые руки матери. Уже в детстве В.Балачан получил хорошую трудовую закалку, которая поддерживала его в дальнейшем. Приходилось и землю пахать, и пастухом быть, да и по дому всегда было много дел. В стихотворении «Из детства» он признается:

Я по-мужицки держу топор,
Нацеливаясь на полено…
Одну картину до сих пор
Я вспоминаю непременно:
Остановившись у плетня,
От удивленья, не иначе,
Маманька смотрит на меня,
И улыбается – и плачет.

В военное лихолетье дети взрослели рано, в отличие от современных акселератов, которые до 40 лет остаются инфантильными детьми. Известно, что детские впечатления всегда самые яркие и непосредственные. Неброская сибирская природа, привычные заботы односельчан навсегда остались в памяти поэта, определив в будущем тематику многих его стихов.
Восемнадцатилетним юношей В.Балачан опубликовал свое первое стихотворение. Впоследствии поэт признавался: «Первое стихотворение написал в 18 лет. С другом, а позже и родственником Санькой Екимовым, мы работали зимой на колхозной конюшне. Было это в начале марта. Днем мы сходили в Старые Паи (так назывался небольшой лесной участок) – проверяли петли на зайцев и куропаток. Красивый мартовский лес – в инее, в куржаке, в кухте! Вечером пришли на конюшню, чтобы дежурить до утра. Санька отпросился у меня – на свидание сходить. Я остался в сторожке один. Видимо, под впечатлением мартовского свадебного леса и родилось первое стихотворение:

В погожий день я был в лесу,
Там видел зайца и лису.
Не шел – бежал, и на бегу
Читал следы я на снегу.
Вот заяц – в поисках еды –
Крестами разбросал следы.
А тут извилистой дорожкой –
След мышки – пятнышки горошком.

Тут горностай следы печатал
И меж кустов их в норку спрятал.
Таким чудесным лес тот был,
Он тайны мне свои открыл.

Утром дома я переписал, а вернее записал их на тетрадный листок, свернул треугольником и послал в барабинскую газету «Коммуна». 14 марта 1957 года их напечатали. Теперь мне кажется: я так не радовался выходу первой книги, как первой публикации в районной газете. А есть ли кто из российских прозаиков и поэтов, кто не начинал бы свою литературную биографию на страницах районной газеты? Пожалуй, нет…».
В 1961 году поэта призвали на службу в Советскую Армию. После демобилизации Балачан работал в Куйбышевском горкоме комсомола и продолжал писать стихи. А первая книга «Теплынь» вышла, когда поэту было уже 30 лет. К этому времени многие из сверстников В.Балачана уже имели за плечами не один сборник стихов, о них говорили критики. Но он не отчаивался, а с упорством русского мастерового двигался к своей цели. Сам поэт вскоре пришел к выводу: «За плечами тридцать лет и семь классов образования. Надо … учиться». После этого Балачан экстерном сдает экзамен за 11 классов, Куйбышевский горком партии отправил его в Высшую партийную школу при ЦК КПСС, которую он закончил заочно в 1973 году.
Заметим, что В.Балачан шел в поэзию путем талантливого самоучки (так уж сложилась жизнь), а этот путь всегда чреват опасностями. Вот почему с такой теплотой поэт вспоминает тех, кто помог ему в творческом становлении. Это Елизавета Стюарт, Леонид Решетников, Александр Смердов, Василий Казанцев, Станислав Куняев, Александр Плитченко, Нинель Созинова, Александр Михайлов и многие другие. «Неизгладимые впечатления оставили в моем духовном сознании встречи с Валентином Распутиным, Виктором Астафьевым, Владимиром Крупиным, Владимиром Личутиным», - вспоминал позднее В.Балачан. А потом были Высшие литературные курсы при Литературном институте, где В.Балачан занимался в творческом семинаре Александра Межирова, один за другим стали выходить сборники его стихов.
Позднее Владимир Федорович признается: «Писал и понимал, что многое не появится на свет. Но писал так, как Бог на душу положит – с оголенными чувствами и нервами… Безусловным завоеванием нашего времени является то, что сегодня мастера слова и живописи, мыслители и публицисты не только могут свободно думать. Но и говорить, а иногда и публиковать свои произведения, хотя ныне сделать это не так-то просто: русское искусство оказалось в положении падчерицы в родном Отечестве. Идет усиленная и целенаправленная американизация русского духа, русского слова, русского образа жизни.
Ныне российский государственный корабль делает настолько крутые и неожиданные повороты, и настолько частые, что не успеваешь очухаться от одного критического состояния, как тебе уготована уже новая «шоковая терапия». Поэтому сегодня, на мой взгляд, конечно, не только важен год написания (стихов, в данном случае), но и месяц, а иногда и число».
Владимир Балачан – поэт негромкого голоса, неспешного оглядывания и обдумывания жизни. Горизонты его музы обозначены где-то за околицей села, он не рвется далеко, так как все окружающее поэта в радиусе видимости и слышимости представляет непосредственный интерес, это все его заботы, его судьба. Районный городок Куйбышев, что в центре Барабинской степи, не отделен и не отделим от деревни. И уже позже, в Москве, где он учился на Литературных курсах, поэт не мог ощущать себя свободно, потому что чувствовал себя человек села, а не большого города:

Я в этом городе один.
И вторить хочется поэту,
Упрятав прядь своих седин,
Что ни жены, ни друга – нету.
Иду по улице. И шаг –
замедля. Вглядываюсь в лица.
А люди – все! – спешат, спешат…
А мне – не надо торопиться

В настоящее время на счету В.Балачана более десяти поэтических сборников, среди которых хотелось бы назвать такие, как «Добрая погода», «Зерно к зерну», «Сенокосы над кручею», «Своя дорога», «Горизонты любви», «Земной поклон», «Огненная колесница», «Космическое чувство», «Родимая Русь», десяток поэм, а его поэзия заняла достойное место в современной литературе. Стихи В.Балачана печатались в журналах «Сибирские огни», «Сельская молодежь», «Наш современник», в «Литературной газете», «Литературной России», «Сельской жизни». Владимир Федорович активно работает и как публицист. Его статьи и очерки публиковались в самых разных областных газетах. В последние годы поэт обратился к прозе. В.Балачан заканчивает книгу «Вешки» - это лирические миниатюры в прозе автобиографического характера. Откроем же двери в поэтический мир Владимира Федоровича Балачана и постараемся его осмыслить.
Конечно же, за несколько десятилетий поэзия В.Балачана претерпела определенные изменения. В раннем творчестве мы порой сталкиваемся с искренними, но наивными стихами. Но уже тогда он пытался осмыслить не только быт, но и бытие своего современника, постигнуть связь человека и истории. Постепенно поэтический голос В.Балачана крепнет, приобретает выразительность и особое, свойственное именно этому поэту, звучание. В самом деле, поэзия – это прежде всего область человеческой души и мира в целом. Настоящих читателей оставляют равнодушными те стихи, в которых есть безупречность формы, разнообразие поэтических приемов, но нет живого духа. Этого мы не можем сказать о В.Балачане. Он традиционен в лучшем смысле этого слова. Кстати, писать просто, чтобы тебя понимали все, гораздо труднее, нежели писать для избранных. И В.Балачан пишет о том, что любит и хорошо знает: о родной сибирской земле, о ее людях, очень обыкновенных и негромких в проявлении своего человеческого бытия. От строки к строке поэт воссоздает привычный круг забот своего современника. Одно из стихотворений, которое называется «Судьба», начинается такими словами:

Из тропы вырастает дорога,
Из любви и заботы – судьба…
Я иду от родного порога
В степь, где зреют под солнцем хлеба.

В стихотворении нам открываются думы пахаря о своей простой судьбе, о любви, неразрывно соединяющей его с землей. И заканчивается стихотворение так:

Вот и осень стоит у порога.
Там, глядишь и – страда-молотьба…
Из тропы вырастает дорога,
Из любви и работы – судьба.

Действительно, в жизни каждого человека, будь ты пахарь или писатель, наступает страда-молотьба – пора подведения очередных жизненных итогов. И вот тогда, оглядываясь назад, можно увидеть не просто прожитые годы, не просто биографию, а судьбу, т.е. жизнь, подчиненную цели и смыслу. И В.Балачан называет в этом стихотворении две слагаемые судьбы: любовь и работу. Из них, как из тропинки дорога, вырастает судьба.
Поле, труд крестьянина-кормильца на земле, родной деревенский дом и шире – весь мир сибирской деревни – вот ценности, на которых основана поэзия В.Балачана. Отсюда вытекает и самая важная для него тема – тема связи человека с землей, с родиной, служение ей, исполнение своего сыновьего долга. Эта тема находит выражение во многих стихотворениях поэта, и, прежде всего, в стихотворении, которое поистине стало народным – «Хлеб - всему голова».
Заметим, что для поэта отношение к родной земле – это не просто декларация. Сам В.Балачан как-то сказал: «Для меня Родина – не абстрактное государственное понятие, а живой организм. Мне кажется, что я связан с ней невидимой, но осязаемой плотской пуповиной – как при рождении с утробой матери. Сейчас таких людей развелось в нашем Отечестве достаточно много. Я их не понимаю. Они мне несимпатичны! В отношении любви или нелюбви к Родине, мне кажется, не должно быть полумер. Для меня понятие Родины, отца, матери – священны!
И когда я пишу стихи, мне кажется, будто я снова стою нагишом перед своей Родиной, перед соотечественниками – другой у меня одежды нет, нечем прикрыть свои грехи и огрехи!».
В.Балачан понимает любовь как служение и как помощь, а помогать Родине есть в чем. В одном из интервью он говорит: «Худо на родине – и в душе непорядок … Считаю, что моя малая родина в беде! Да и не только, к великому сожалению, - многие регионы Западной Сибири в опасности».
Говоря об опасности, поэт имел в виду надвигающуюся угрозу нашему нравственному и физическому здоровью. «Незаметно назревший взрыв», - назвал он это положение в одном из стихотворений. И поэзией, и своей публицистикой В.Балачан борется за экологию природы и души. От книги к книге все тревожнее и напряженнее всматривается поэт в жизнь.
Сельский пейзаж в стихах Балачана живет, он неотрывен от крестьянского быта, его дополняют такие подробности, которым заезжий горожанин удивился бы как экзотике, а поэт воспринимает как нечто обыденное. Но в то же время ему знакомо удивительное чувство красоты природы. В своих стихотворениях Балачан изображает все времена года. Каждый период дорог ему по-своему: зима со своими морозными узорами на стеклах; весна капелью и проталинами; лето – солнцем и травными запахами; осень – стаями журавлей и сенокосами. Так, в стихотворении «Божественная красота» автор пишет:

Божественная красота
Лесов осенних!
Светла душа, и степь чиста,
Как воскресенье.

Автор, восхищаясь «божественной красотой» осенних лесов, проводит параллель между такими понятиями, как «красота» и «чистота». Невольно возникает вопрос: почему в качестве «показателя» чистоты Балачан выбрал не поле, не луг, а именно степь? Думается, это происходит потому, что только степь способна передать то удивительное и прекрасное, что принято называть красотой (вспомним, например, прекрасные «степные» стихи П.Васильева или «Полынь» Е.Забелина). Возьми автор поле или луг – и в нашем читательском восприятии сложилась бы совершенно иная картина. А цель автора – передать именно осенний пейзаж, с его приглушенными, «степными» тонами. И поле, пусть даже самое красивое, не сравнится с настоящей природной степью, чистой и прекрасной, «как воскресенье».

Высок безоблачный зенит!
И в гулкой рани
Твой голос – крикни – зазвенит,
Как будто в храме.

В этой строфе обращает на себя внимание необычная чистота тональности. Недаром зенит так безоблачен. А как удивительно точно автор вводит описание звона голоса («звенит, как будто в храме»). Обращение к религиозным сравнениям здесь также неслучайно. Испокон века Родина в понимании русского человека ассоциировалась с храмом – местом, где каждый очищает душу и обретает гармонию с Богом. Вот и природа в изображении В.Балачана – такой же храм, чудо, позволяющее человеку обрести гармонию с собой и окружающим миром:

Дивись на чудо, не дыша,
Считай за счастье –
Пока природа и душа
Поют в согласье.

Этими стихотворными строками Балачан убеждает нас в том, что осень – это только миг, но миг совершения чуда.
Есть у поэта и печальные, написанные в более холодных тонах стихотворения об этом удивительном времени года. Одно из таких – «Природа – глуше, тише»:

Природа глуше, тише.
Леса, поля – голы.
Издалека услышишь
Прощальное: - Курлы!..

Стоит нам прочитать лишь первые две строки – и мы словно овеяны безмятежной дымкой грусти и тоски. Перед нами – поздняя осень, и этим все сказано… Обращает на себя внимание частое употребление автором тире. Это позволяет поэту как нельзя лучше показать то интонационное напряжение, которое он хотел выразить. Балачан говорит о природе – и делает паузу, чтобы хоть на миг задержать звенящую тишину и спокойствие. Сама природа сбросила желтые наряды с лесов, обнажила поля, оставив после себя лишь глушь и тишину.
Да, природа стала тише … Всего несколько слов, но какой объемный смысловой подтекст! Ведь тишина – это и миг спокойствия, и ожидание чего-то неожиданного. Прерванная прощальным журавлиным криком, она потом снова вступает в свои права, а пока тишина отступает, чтобы мы в последний раз услышали родной и щемящий сердце крик журавлей:

… над садом, огородом
Пустым … Над головой…
Как будто вся природа
Прощается с тобой.

Ощущение увядания и тоски создается повторением слов «печаль», «тишь», «глушь», «тоска», «прощание», благодаря чему на них акцентируется наше внимание. В стихотворении присутствуют и анафоры, и параллелизм. Примечательно то, что поэт не очеловечивает природу. У поэта она живет своей собственной, глубокой и таинственной жизнью, и человек сопричастен к этой жизни.
Истинным предметом поэзии Балачана становится не то, что затронуло сердце в данную минуту, а то ощущение влюбленности в красоту, которое вызывается при этом. Вот почему так удивительны по своей простоте и художественной образности стихотворения Балачана о весне.

Уже давно сошли снега.
Скворцы позаняли скворечни.
И льды, бодая берега,
Толкутся, как быки, на речке.

Так мог написать только человек, видевший описываемое своими глазами, человек наблюдательный и обладающий большой поэтиче-ской фантазией, а этого, на мой взгляд, В.Балачану не занимать. Вот он пишет:

Установилась тишина
В тот день обыденного тише.
Я даже слышал, как луна
Ползла по крыше кошкой рыжей.

Обратим внимание на неожиданную противоречивость изобра-жаемой поэтом картины: только что Балачан говорил о дневном вре-мени суток – как перед нами появляется луна, непременная спутница ночи. Однако автор намеренно не употребляет зрительные глаголы, заменяя их звуковыми. И далее продолжается этот звуковой ряд:

Да слышалось едва-едва,
Как почки в тишине звенели…
А утром хлынула листва,
И все на миг оторопели.

Действительно, приход весны слышен и виден нам в каждой строке. И хотя почки звенят в тишине, но эта тишина уже далека от тишины осенней. В любую минуту она готова разразиться громами жизни. И вот финал: хлынула листва, и все на миг оторопели. Любовь к природе неразрывна для поэта с любовью к родине, милому сердцу краю, к родному дому.
Частым гостем в стихах Балачана является образ матери, кото-рый выписан Балачаном тепло, задушевно, и с тем душевным трепе-том, который часто приходит к нам с опозданием.

Мама, ты для нас опора.
Мама – ты для нас – утеха.
И защита, и отрада,
И несложенные песни…

Он пишет о матери, которая всегда занята делом. Интересно в этом ряду стихотворение «Полотенце»:

Оно уже поблекло,
И выцвело оно.
Я в стороне далекой
Его храню давно.

Это полотенце – память о матери, оно сопутствует в жизни все-гда, оно, как эликсир бодрости, снимает усталость после тяжелой ра-боты.

Спокойный вечер. Сумрак.
Умоюсь. Прибодрюсь.
На вышитый рисунок
Невольно засмотрюсь.

Где мчатся полем кони
Под звонким бубенцом…
Как в мамины ладони,
Уткнусь в него лицом.

А вот еще стихи о матери, навеянные далеким детством:

Вьюга мела и выла
Вьюшкой в трубе звенела
Не было в доме света,
Было совсем темно…

Но приходила мама
И зажигала спичкой
Пятилинейную лампу
И появлялся свет…

Темень глаза не выест,
Мама – она не выдаст.
Мама, она – ведь мама!
С нею приходит свет.

Давно уже Владимир Федорович стал горожанином, но в душе он ос-тается сельским жителем, крепко привязанным к своим корням, к ис-токам, к дороге отцов.

От отцовского порога,
От бревенчатой избы
Пролегла моя дорога
По просторам Барабы.

Поэт видит разницу между послевоенной и сегодняшней деревней, но отлично понимает, как нескоро поворачивает деревня к новому.
Деревенский быт в стихах В.Балачана показан со всей традици-онной атрибутикой: тут и парни с гармошкой, и гулянки, зазывные трели под окнами и т.д. Но если поэт и не вносит в такие картины че-го-то принципиально нового, то скрашивает стихи как раз мягкой юмористической подсветкой, неожиданными поворотами сюжета. Оживляют поэтическую выразительность и сказочные мотивы, например, в стихотворении «Быль о мужике», который от нужды хо-тел удавиться, да так и не нашел времени. В этом же ряду стоят и та-кие стихотворения, как «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Золотая рыбка» и др. Балачан видит перемены в деревне, видит, как здесь перепле-лось старое и новое:

Давно уже и небыли и были,
Перемешавшись,
Рядышком живут.
Сказительницы сказок не забыли,
Со сцены песни старые поют.

Все это так и есть: и «старуха смотрит телевизор», и русоволо-сая женщина «печет на газовой плите…», но надо бы и в самого че-ловека, в душу его заглянуть: а как там все это отразилось, в душе-то его?..
Словом, поэзия Владимира Балачана родилась и живет в кругу сельской тематики, здесь она органична. Ибо такова ее суть.
Читая стихи В.Балачана, убеждаешься в том, что основные ге-рои его стихов – это простые русские мужики и бабы, с их бедами и радостями. А с чем можно сравнить запах свежеиспеченного хлеба!

Чтоб взлететь хотелось в небо
Высоко,
За облака…
Вот что значит запах хлеба
И парного молока.

А какие чувства испытывают хлебопашцы, которые своими руками создают это бесценное богатство. Ответы на эти вопросы мы находим в стихотворении «Хлеб», впервые опубликованном в газете «Омская правда» 19 мая 1991 года:

Хлеб – это праздник на столе.
Но прежде праздника – заране –
Ты приложи свой труд к земле,

Свою любовь, свое старанье.
Земля не спросит оправданья
И не потребует труда.
Недаром слышится «страданье»
В нарядно-песенном «Страда».
Не принужденьем – доброй волей
Когда невмочь. И день и ночь.
И ночь, и день – привязан к полю
И некому тебе помочь.
Хлеб – это черная работа;
Омытая ручьями пота.

Но самое замечательное стихотворение В.Балачана, посвящен-ное хлебу, – «Золотые слова». Оно было положено на музыку компо-зитором Кудриным, в результате чего родилась песня «Хлеб – всему голова», которая стала поистине народной. На вопрос: «Как возникла идея написать замечательную песню «Хлеб – всему голова»?», В.Балачан отвечал: «Идею мне подал композитор Николай Михайло-вич Кудрин, с которым меня познакомил Виктор Захарченко, ныне художественный руководитель Кубанского казачьего хора… Было это в 1975 году. Я согласился, но предупредил, что, возможно, у меня ничего доброго и не получится. Прошло два года. Прихожу домой – лежит записка: «Нахожусь на гастролях, хотелось бы встретиться. Н. Кудрин». Поехал в гостиницу, чтобы извиниться. И по дороге за два-дцать минут сочинил известную вам песню». Песня эта стала гимном не только хлебу, но и всей земле русской, русским людям.
Главным обстоятельством, трагически осложнившим жизнь страны, стала война. Война в стихах Балачана – это то, что скрепляет нравственные принципы его лирики, это мера отсчета в оценке чело-веческих деяний. И каким же контрастом оказалась она мирному сельскому быту. Контраст этому идиллическому пейзажу заложен в нашем воображении, в нашем знании того, что случилось в тот дале-кий день 22 июня 1941 года. А дальше – письма отца с фронта, первая в деревне похоронка и – «Цветы под окнами закрылись – как будто сжаты кулаки». Война, как она отозвалась в деревне, - это и руки ма-тери, которые от непосильных трудов плохо слушаются, «деля на шесть голодных ртов ржаного хлеба пайку». Это и беженцы, которые научились «на морозе работать, ночевать в тесноте». В нашей поэзии есть немало стихотворений о разоренной, оставшейся без мужиков русской деревне (вспомним, например, стихи Н.Рубцова, Ю.Кузнецова, С.Куняева), есть среди них и стихи В.Балачана, кото-рые также передают атмосферу военной и послевоенной деревни. Она проявляется в горьком желании забыться, стряхнуть с себя груз ду-шевных тягот. Конечно, не дают покоя и ветераны, которых гнетут болезни, беспокоят раны. И поколение Балачана хранит в своих серд-цах чувство великой благодарности отцам своим и старшим братьям, спасшими Отечество от раздора и поругания.
Искренняя привязанность к родной земле и ее людям отразилась и в новой книге В.Балачана «Родимая Русь», вышедшей в 2000 году. В предисловии к ней он писал: «Своей книгой я пытаюсь ответить на животрепещущие вопросы отечественного бытия и заострить внима-ние моих читателей на наших бедах и на нашей славе, дыбы не угаса-ло, особенно в молодых сердцах, чувство родины, чувство нацио-нального самосознания, чувство кровной и плотской принадлежности к великой мировой культуре – русской духовной и созидательной культуре».

То ли ночи мгла,
То ли свет зарниц…
У добра и зла –
Никаких границ.

Не удел – предел! –
Полоса чудес…
Я в мечтах радел,
Как весенний лес.

Умирал и вновь
Зеленел светло…
А моя любовь –
Не добро и зло.

От нее светло
В небесах избы…
А добро и зло –
На весах судьбы.

Размышляя о малой родине, В.Балачан неизменно приходит к мыслям о Родине большой. Поэт С.Золотцев справедливо заметил: «Он не законсервировал себя в сугубо сельской теме… Дума о селе и о судьбе земляков стала объемной и многомерной, она вобрала в себя раздумья над жизнью и проблемами нынешнего общества в целом». Поэта беспокоит, в каком мире мы живем, что приобретаем, а что те-ряем безвозвратно. Сам поэт говорит: «Как бы не оказаться совре-менным детям в эпицентре «бала Сатаны», который вершит и правит сегодня индустрия массовой культуры, захлестывающая страну. На-ши дети вступают в мир, где меньше доброты… В результате разрушен тонкий слой христианской цивилизации, ограничивающий в человеке зверя».
Многие не верят в добрые перемены, потому что уничтожена христианская вера, которая сеяла в человеческих душах зерна добра, уважение к людям. Ведь не зря еще в мае 1991 года В.Балачан напи-сал стихотворение «Русь», где уже тогда задавался этими вопросами:

О, Русь!
Гудят и стонут раны
Земли – в могилах и крестах.
Знать, на крови твои все храмы,
И все березы на костях.

Позже, тоже в мае, только в 1993 году, в газете «Омское время» было опубликовано стихотворение В.Балачана «О чем болит душа»:

Не от вина сгорю – от горя
От униженья и стыда…
Над каждым домом и подворьем
Нависла страшная беда.

Кому на пользу и в угоду?
Во имя чьей: какой тщеты
Страну великого народа
Загнать в оглобли нищеты…

На эти вопросы В.Балачан и пытается ответить в своей книге «Родимая Русь». И на вопрос, что же будет с Россией, поэт отвечает: «Мне кажется, что в России… никогда не будет правительства Соци-альной Справедливости, во всяком случае в ближайшие век-полтора». И самая страшная беда, которая, по мнению поэта, грозит России, состоит в том, что государствообразующий народ – русский – весьма далек от национального сознания. В предисловии к сборнику «Роди-мая Русь» поэт скажет: «Давно ли, без малого век назад, вся правящая элита, все дворянство говорили на французском, в ближайшее время, похоже, заговорят на английском языке? А слово – это Бог! И, види-мо, сейчас идет самая оголтелая, самая бессовестная война с русским языком, в этом легко убедиться: идя по улице, обратите внимание на рекламу и названия контор».
Своей новой книгой В.Балачан пытается ответить на животре-пещущие вопросы нашего бытия, заострить внимание своих читате-лей на наших бедах и на нашей славе, чтобы не угасло, особенно в молодых сердцах, чувство Родины, чувство кровной принадлежности к великой мировой культуре. И когда это святое чувство овладеет и сердцами государствообразующего народа, как лунный свет овладеет миром, ибо сила в России таится несокрушимая. Дай-то Бог, чтобы это произошло как можно скорее.
Талант В.Балачана оказался на редкость многосторонним не только в тематическом, но и в жанровом отношении: здесь и элегия, и венок сонетов, и гражданская поэзия, и эпиграммы, и миниатюры. Конечно же, В.Балачан не мог обойти стороной и поэму. На счету этого художника более десятка поэм. Так, только в 1993 году он опубликовал сразу две поэмы «Скорый поезд» и «К Сергею Есени-ну». По содержанию они близки, поэтому будем говорить о них как о едином целом:

В стране идет великий передел.
Границ.
Богатств.
Не удивляйтесь – наций…

Октябрь 1991-ноябрь значится под этими произведениями. Но они актуальны и сейчас, если:

Со свистом прет Россия – скорый поезд
И остановки что-то не видать.

Однако сравнение России со скорым поездом трудно было бы назвать поэтической находкой В.Балачана, если бы он одновременно не сделал другого сравнения – скорого поезда с телегой, за образом которой угадывается Россия.

Гремит телега
На полкилометра.
Или поменьше чуточку длиной
Телега – во! Найди, найди покрепче!

До такого додуматься, чтобы российскую телегу поставить на стальную магистраль и со скоростью курьерского поезда гнать в светлую утопию коммунизма мог только человек, названный Сергеем Есениным «Капитаном земли» (для всех ясно, что речь идет о Ленине):

Твой капитан
В стране нагородил,
Что нам разгородить –
Не хватит жизни…
Но пусть бы по Европе
Он бродил
Тот самый призрак,
Призрак коммунизма.

Благодаря Ленину, призрак коммунизма в России облекся в плоть ре-ального социализма, где все население великой страны рассортирова-но по различным вагонам громадного поезда. Вспомним блоковское: «Молчали желтые и синие // В зеленых плакали и пели». Так вот, большинству было суждено жаться в тесных зеленых вагонах, где «бледный чай» и «мокрое белье». Где-то здесь вместе со всеми и ав-тор поэмы Владимир Балачан.
Можно назвать и другие поэмы: «Старо-Ярково», «Тобольский дневник», «Возвращение Василия Теркина».
Свое шестидесятилетие Владимир Балачан встретил достойно: одна за другой вышли три его книги: «Космическое чувство», «Роди-мая Русь» и сказание «Возвращение Василия Теркина».
Остановимся на сборнике «Космическое чувство», в котором немало волнующих сердечных откровений, ибо сердечные дела тоже вплетаются в этот традиционный узел. И, думается, попытки дать волю воображению, вырваться за пределы земного притяжения не остудят привязанности и любви поэта к земле, но, возможно, раздвинут горизонты его мировидения, придадут смелость мысли, а стихам большую свободу и раскованность. Вот стихи, обращенные к любимой женщине:

Я кормил тебя черной смородиной
Не в лесу – во вселенском саду.
И душа переполнена Родиной
И с природой, и с миром – в ладу.
Я давал тебе спелые ягоды,
Выбирал покрупнее – лови,
Обрекая заведомо, загодя,
И тебя – на страданья любви…

Произошла встреча двух влюбленных сердец и оказалось, что они рождены друг для друга и пойдут по жизни рядом, встречая и трудности, и радости. А если это особое, воистину «космическое», по словам поэта, чувство выразить стихами, то, видимо, точнее и не скажешь:

Он нес усталую гармошку –
Рука лежала на ремне.
И шла девчонка по дорожке,
Чуть-чуть от парня в стороне.
Они шли молча через лето,
Подставив лица ветерку…
Должно быть, сказано и спето
Все было ночью, на лугу.
А им лишь только оставалось
Широкой улицей пройти,
Свою счастливую усталость
Сберечь, до дома донести.

А там создана новая семья, затеплился еще один домашний очаг, вот уже звенят в избе детские голоса – жизнь идет! И поэт пишет об этом так емко и выразительно, что стихи его можно назвать семейной ле-тописью:

Женщина молилась очагу.
Только свет проклюнется в окошке,
И носки вязала мужику,
И ткала ковровые дорожки.
В огороде, подоткнув подол,
Поливала и полола грядки,
Чтобы на большой семейный стол
Было что поставить,
И – в достатке.
Сединой отмечены в судьбе
Ноченьки бессонные у зыбки.
Но зато, как зайчики в избе,
Солнечные детские улыбки.
Все, что в доме стряпалось, ткалось,
Совершалось женскими руками.
Даже и работой не звалось,
И не замечалось мужиками.

Вообще во многих стихотворениях книги В.Балачан умеет как бы остановить именно светлые мгновения, освещенные любовью, что придает всему сборнику жизнеутверждающий характер, а это так важно в теперешнюю смутную годину. За творчеством поэта Владимира Балачана живет и дышит не только душа человека, но душа человека русского. Его поэзия обра-щена к раскрытым сердцам, он призывает своих читателей сквозь грязь и накипь современной жизни увидеть высокое и чистое небо, воскресшую Россию.
Говоря о воздействии классиков, Балачан подчеркивает воздей-ствие Пушкина: «Пушкин для меня – Бог в поэзии, Есенин – кумир, а из современных авторов мне нравятся Рубцов и Передреев». К 200-летию Пушкина В.Балачан получил медаль, как своеобразную награ-ду своему творчеству. И эта медаль символична для него: когда Вла-димир заболел в детстве, то попросил отца привезти из города книгу. Отец привез книгу потолще, добротно сделанную. Это оказались письма Пушкина. Кстати, это была первая личная книга В.Балачана. Уже много позже Илья Фоняков сказал начинающему поэту: «Ну, Пушкиным тебе не быть, это точно, а Балачаном быть обязан». Не один десяток лет прошло с тех пор, а для В.Балачана этот разговор состоялся будто вчера. В.Ф.Балачан принимает активное участие в общественной жиз-ни города и области. Встреча с читателями, участие в областных се-минарах молодых литераторов – все это является частью творческой жизни поэта.


назад