3.7. Рабочий характер в книгах Александра Плетнева.

Творческая биография Александра Никитовича Плетнева (1933 г.р.) началась в 1973 году. Прошел он свои университеты, которые не были легкими. За книги садился, поднявшись из шахты, когда, по его словам, «не хотелось пошевелить ни рукой, ни ногой: из моего тела еще не вытекло и сотой доли усталости, которая делала меня таким тяжелым, что думалось: вот-вот подо мной рассыплется стул». На шахте он начал писать стихи, публиковал их в городской газете, а в 1968 году его первый рассказ «Песни отца» был опубликован в «Нашем современнике».
В литературу Александр Плетнев пришел уже зрелым человеком и начал писать по сути дела без «черновика». Многое из пережитого отлилось в рассказы, составившие первую книгу «Чтоб жил и помнил», которая вышла во Владивостоке в 1973 году.
VI Всесоюзное совещание молодых писателей высоко оценило творчество Плетнева, а в 1976 году в издательстве «Молодая гвардия» была опубликована повесть «Дивное дело», которая была благосклонно встречена читателями и критиками. В 1978 году книгой А.Плетнева «Когда улетают журавли», куда вошли рассказы и повесть «Дивное дело», Дальневосточное книжное издательство начало выпуск серии «Молодая проза Дальнего Востока».
Творчество А.Плетнева успело достаточно прочно утвердится в нашей литературе. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что повесть «Дивное дело» стала лауреатом Всесоюзного литературного конкурса имени Николая Островского, а роман «Шахта» был удостоен премии ВЦСПС и СП СССР за лучшее произведение о рабочем классе. И это не случайно. Критики подчеркивали, что творчество А.Плетнева отмечено печатью подлинного таланта, устойчивостью нравственных позиций, отличается верностью избранной теме, определенному человеческому типу, зорко увиденному в нашей действительности. По сути, все, написанное этим автором, можно рассматривать как один большой роман – роман о судьбе поколения.
Детство Александра Плетнева, как и многих юных персонажей его книг, таких, как Сережа Журавлев («Дивное дело») или Колька Зотов («Чтоб жил и помнил»), прошло в Барабинских краях (родился писатель в поселке Трудовое Куйбышевского района Новосибирской области, но к 1941 году их семья переехала в соседний, Барабинский район и обосновалась в Новогутском совхозе). Семья Плетневых даже по тем меркам была большая, Александр был в семье тринадцатым ребенком. Но началась война, которая переломила его детство, «как гвоздь из доски, клещами вырвала, без роста взрослеть заставила». И не только о своем герое, но и о самом себе говорит автор в одном из ранних рассказов «Память детства»: «И в один день как отрубило Шуркино детство. Детская ли, взрослая жизнь пошла, но только не такая, какая была она и какой быть намечалась». Все тяготы военного лихолетья в тылу пришлось испытать поколению, к которому принадлежал Александр Плетнев. Об этом впоследствии поведает он в своих рассказах и повестях «Когда улетают журавли» и «Дивное дело».
До призыва в армию Плетнев проработал рабочим в совхозе. А служить пришлось вдали от родного дома – в Приморье. Там и остался после службы, стал шахтером на шахте «Дальневосточная», что в городе Артеме. И целых двадцать лет отдал нелегкому и опасному шахтерскому труду: спуск под землю, подъем на гора, тысячи тонн добытого угля. Об этом он напишет во многих своих произведениях, в том числе и в знаменитой «Шахте».
Как отмечали те, кто писал о Плетневе, потребность поделиться с читателями тем, что пережил, рассказать о тех, с кем столкнула нелегкая жизнь, обусловлена у А.Плетнева скорее всего не жаждой самовыражения, не желанием выплеснуть увиденное, накопленное, стремлением выговориться (хотя, конечно, и не без этого), а чувством неоплаченного долга перед теми, кому обязан был рождением, духовной зрелостью, помощью в трудные минуты жизни. Чувство долга заставляет писателя все более ответственно относиться как к предмету своего изображения, так и к фактам собственной биографии. И если поначалу, как отмечал А.Горшенин, «талант Плетнева – это талант бытописателя», то со временем личные впечатления в прозе Плетнева получают более глубокое социальное и нравственное осмысление.
Повествовательная манера Плетнева, безусловно, близка той доброй старой традиции социально-бытовой прозы, которая во многом определяет состояние и всей современной русской прозы. Однако Плетнев не был чужд и тем поискам новых путей раскрытия действительности и характеров, которые были характерны для прозы 70-х годов. Все чаще хронологические связи в произведениях заменялись ассоциативными, строгая логичность повествования все чаще вытеснялась эмоциональностью, яркостью образов.
Вторая книга А.Плетнева «Дивное дело», включающая одноименную повесть и рассказы, является плодом глубоких раздумий писателя о Родине, общественном долге, судьбе деревни. Это произведение, которым Плетнев уверенно заявил о себе как самобытный художник. В какой-то степени в «Дивном деле» ощутима перекличка с такими рассказами, как «Память детства», «Чтоб жил и помнил». Вместе с тем повесть «Дивное дело» не повторяет их.
Начинается повесть мажорно, радостно: отец Сережи пригоняет в Доволенку первый трактор. Новую жизнь, новые надежды и перемены связывают с ним люди. «Бывало, сын попа, пастуха… А теперь новое имя-звание. Дивные дела делаются!», – удивляется Николай Иванович Рыбин. Но «дивное дело» таит в себе не только такой вот чисто социальный, но и эстетический смысл. В.Личутин справедливо отмечал, что повесть «Дивное дело» «не столько о Доволенке, потрясенной до самых основ войной, а о той поэтической искре, что не покидала сердца народа и в самые бедственные, крутые дни…». И не «дивное» ли дело, если даже в минуты самых тяжелых испытаний в душах людей не угасает способность удивляться красоте окружающего мира. Собственно говоря, именно постоянная близость к таким людям, к природе и рождает эстетическую обостренность мироощущения Сережи Журавлева. Он и родился в «прохладный полдень на жатве… с миром природы в глазах». И надо сказать, образ «мира природы в глазах» – это неотъемлемая часть духовного мира многих героев Плетнева.
Тематически повесть А.Плетнева «Дивное дело» перекликается с теми произведениями современной прозы, которые повествуют о «военном детстве» героев. Здесь можно назвать такие книги, как «Последний поклон» В.Астафьева, «Белый пароход» Ч.Айтматова, «Дикие побеги» В.Колыхалова и др. И все же книга Плетнева отличается своей неповторимостью. В.Личутин весьма точно заметил, что Плетнев «вырастил на своих страницах поэтическую душу, у которой впереди дорога». И действительно, тонкая, поэтическая душа Сережи Журавлева находится в предощущении неведомого пока ему пути. Этим томительным и тревожным ожиданием и заканчивается повесть: «Я ничего еще не знал о своем будущем, но тревога за себя во мне росла-росла, как туча, и то тяжела эта тревога мраком, то разрывалась ярким жгучим светом».
В повести «Дивное дело» писатель сопоставляет двух людей, исследует два социально-нравственных типа. Это сельские интеллигенты Николай Иванович Рыбин и Иван Раздолинский. Довоенная деревня Доволенка, затерявшаяся в Барабинской степи, до Николая Ивановича не знала учителей. Он сам не шибко грамотный и учит детей не столько наукам, сколько умению смотреть и видеть, приобщает к неброской красоте степи, к крестьянскому труду. Чувствуется здесь определенная перекличка с учителем Морозом из повести В.Быкова «Обелиск», который тоже учил детей добру. «Детские головы, - внушает Рыбин молодой учительнице, - не рогожные мешки, а ларцы. А в ларцах, как известно, хранят драгоценности. Опять же, драгоценности не мякина, их всегда мало. Поэтому и времени много не надо, чтобы их уложить, только аккуратно это нужно делать, тонко…».
Николай Иванович прочно связан с ежедневными заботами односельчан, сердечно радуется всему новому, что происходит в деревне. Вот почему он так ждет с фронта Ивана Раздолинского, выучившегося до войны на учителя. Робкие, еще во многом самодеятельные стихи Раздолинского Рыбин воспринимает как знак особого дара, как зерно таланта народа. Николай Иванович оберегает Раздолинского от недовольства и упреков односельчан, надеясь на него как на народного заступника. Но крестьяне чувствуют, что Раздолинский не вписывается в их среду, возможно, что он стыдится своего деревенского происхождения. Люди так говорят о нем: «Иван с нами, как деготь с водой, смешиваться не хочет… Пасмурный он какой-то, Григорьевич-то, нездешний…». Раздолинский и в самом деле сторонится людей деревни, не увидишь его ни на покосе, ни на посиделках. Знания и скромный поэтический дар, на которые надеется Рыбин, словно отгородили его от родной деревни. Забыл он свои обязанности перед людьми, его растившими и воспитавшими, редко вспоминает о матери, которая ради учебы сына отказывала себе в самом необходимом. Забыл, что в нем сказалась и отозвалась поэтическая душа и человеческая одаренность его наставника – Николая Ивановича, что вместо него на тракторе работал Костя Миронычев, и что его, а не Костю всю войну ждала первая доволенская красавица Лида Румянцева. Не остался Раздолинский в Доволенке после войны, не отдал сыновьего долга земле и людям деревни.
Юный герой повести «Дивное дело» Сережа Журавлев наблюдает происходящее вокруг с обостренной чуткостью детства, он рано приобщился к горестям и радостям взрослой жизни, настойчиво ищет идеал для подражания, примеряет к себе чужие поступки, разочаровываясь и прозревая. Сережа остро ощущает свою связь с природой, у него отзывчивая душа и яркое воображение. Вот он, обиженный взрослыми, уходит в лес: «На маленькой поляне я лег в высокое разнотравье, где было прохладно и душно, и стал вплотную глядеть в дремучие заросли травы. У корней было сумрачно и жутко, и я в воображении уменьшал себя до крошечной зеленой козявки, которая бесконечно долго ползла куда-то по земле, с трудом преодолевая гигантские залесины, приостанавливаясь в раздумье, а потом долго махала передними лапками-волосинками, может быть, кричала по-своему, звала на помощь. Откуда-то из далекой мглы выбегал огромный коричневый муравей. Он бежал мощно и уверенно, и мне казалось, что я слышу дыхание муравья и как содрогается под его ногами земля. Козявка сжалась и закрыла лапками голову, но муравей презрительно пробежал мимо».
Какое тонкое проникновение в микромир природы, ее одухотворенное восприятие, умение увидеть и конфликт, и драму, и характеры этих маленьких существ. Но здесь и нечто большее: автор приближает нас к прозревающему нравственному сознанию мальчика: в его наблюдениях угадывается умение сопоставлять сложные человеческие характеры и поступки.
Военное детство рано открывает Сереже истинные ценности в жизни, и его неокрепшая душа пока еще интуитивно постигает главную мысль: надо помнить свое родство, свои корни. И, слушая степь, он думает: «От тумана ли росяницы, от трав ли буйных вязнут звуки, и где-нибудь один кричи-закричись – не услышат тебя, не помогут. И почему-то представлялся мне этим одиноким Иван Раздолинский. Зовет он сейчас, кричит во тьме, а мы не слышим его. Нам хорошо вместе, и мне не то чтобы жалко, но как-то обидно за него: не послушался никого, ушел в эту глухоту… скрылся в высокой траве и кричит там, кричит».
Через образ главного героя книги «Дивное дело» писатель показывает интерес человека, вступающего в жизнь, к сложностям бытия, стремление к разгадыванию людей, себя, определению своего места среди них.
Мысль об ответственности перед окружающими, перед людским коллективом беспокоит и героя рассказа «Травы клонит, скачут кони». Хочет он уехать в город и поступить в ФЗО, да совестно: мужиков-то на войне поубивало, в поле остались одни старики, женщины да малые ребятишки, и ему не хочется, чтобы его осуждали люди. От произведений, на которых лежит сильный отсвет личной биографии, писатель постепенно идет к постижению новых жизненных пластов, шире становится охват действительности. Так, в повести «Три дня в сентябре» писателя беспокоит судьба рабочего человека, шахтера, ныне горного мастера Тимофея Салова, причины деформации в его личности исконных нравственных начал, и в конечном счете его социальное перерождение. Писатель ведет этот изъян личности Салова с детства, с его почти болезненного тщеславия, унаследованного от отца, Данилы Салова. «Погодите, - злобно, про себя, грозился пятнадцатилетний Тимка Салов по прозвищу Волчонок деревне, - стану председателем – вы у меня умными будете. Узнаете волчонка». А старики предрекали: «Вылитый Данила: тот смолоду тоже в начальство лез. Сказано, осина яблони не родит». Тимофей Салов еще с отроческих лет затвердил одну истину: «Сперва стань начальником, а потом командуй». Далее жизненный путь приводит Салова на шахту. И здесь он всеми правдами и неправдами стремится возвыситься над людьми. Ему уже 32 года, он не очень-то грамотен, повышать свое образование не желает и вполне естественно, что отстает от времени, на что ему намекает директор шахты Канарейкин: «Научно-техническая революция сейчас бушует. Широкая, неохватная революция. Бескровная, трудовая, радостная война со старым, отжившим, если можно так сказать. А у нас на шахте, в нашем войске, есть маленький непорядок: полковники служат рядовыми, а рядовые полками командуют…».
Центральным произведением Александра Плетнева является роман «Шахта». В этой книге он показывает жизнь рабочего человека цельным пластом. Михаил Свешнев, главный герой романа, не делит свою жизнь на время, проведенное в шахте, и вне нее. И к своей работе шахтера он относится не просто добросовестно, а, можно сказать, одухотворенно. Он как живого человека чувствует шахту, понимает ее повадки, характер. Наиболее полно это проявляется в его отношении к производственному плану. «Михаил сменного плана над собой не признавал. Он был убежден, что такой план придумали вместо погонялки для работников ленивых, хитрых и бессовестных. А когда все будут честными, тогда сменное задание отменят».
Спор о необходимости производственного плана происходит в кабинете директора шахты Комарова. И если для Комарова производственная жизнь вполне укладывается в два директивных постулата – «работа есть план», а «план – это жизнь», то для Свешнева «сменный план не жизнь, а форма». «Это плоскость, чертежи», по которым он будет делать свою работу, а содержание работы зависит от самого рабочего, от того, насколько прочна в нем потребность труда. Более того, Михаил уверен – сознательного, добросовестного рабочего «норма унижает».
Здесь отчетливо просматривается авторская позиция, которая расходится со схемами «производственной прозы». Что греха таить, сплошь и рядом план заслоняет и саму работу и человека, ее выполняющую. Полемика с производственными схемами видится в том, что автор не стремится столкнуть Михаила с его антиподами – Колыбаевым и Азоркиным. Все они работают в одной бригаде, делают общее дело. Да не особенно-то Свешнев стремится уйти в другую бригаду. Конечно, это вовсе не исключает наличие художественного конфликта.
Герой Плетнева достаточно типичен для своего времени. В нем органично сочетаются духовная зрелость и рабочая ответственность, государственные и личные интересы. Жизнь в деревне, тяготы и лишения военной поры, крепкая крестьянская закалка помогли Михаилу стать полноценной личностью. Автор пишет: «Михаилу иной раз чудилось, что живет он две жизни, что родился сразу в двух местах: там, в черноземной степи, где обойди все до окоема, а камешка даже с воробьиное яичко не найдешь, и тут, где вознеслись сопки из дробленого камня – некуда лопатой ткнуть, все звенит… Для него эти две земли, расположенные за шесть тысяч километров одна от другой, будто сдвигались, сливались воедино».
Обе эти земли, «малые родины», соединяются в сознании Свешнева скорее всего потому, что на каждой из них он видит людей, близких своему мироощущению, людей, которые живут и работают «по воле сердца и наивысшего страдания»: выращивают они хлеб или добывают уголь. Не случайно Михаил вдруг обнаруживает в чем-то главном неуловимое сходство между своим родным дедом Егором и старым шахтером Андреем Туровым; Федором Лытковым и пастухом Лабуней из Чумаковки. Свешнев чувствует, что и сам он несет в себе их черты.
Соединив в душе две земли, две родины, Михаил Свешнев стал в то же время и продолжателем двух трудовых династий: крестьянской, свешневской, и шахтерской, идущей от Андрея Турова, в семью которого, женившись на его внучке Валентине, влился Михаил. В конце концов, Свешнев приходит к убеждению, что родина – это не только то место, где ты родился, но и та земля, которой ты оказался полезен, те люди и дело, которые духовно питают и обогащают тебя.
Понимая это умом и сердцем, Михаил, тем не менее, долго не может принять того, что его жизненный выбор состоялся, что здесь, на шахте, его место. Ему снится родная деревня. И мечтает Михаил начать все заново – «… дом купить в Чумаковке, работу найти покрепче, завести корову, овец, само собой и кур-гусей, огород…». И в результате Михаил не выдерживает и уезжает на родину. Но возвращение в родную деревню обескураживает Свешнева. «Он хоть и догадывался, но гнал от себя эту догадку, что мечтает о деревне своей, о прошлой, которую тут уже почти все позабыли, кинулись к новой, которую-то и деревней-то назвать язык не повернется, да так спешно кинулись, что впопыхах позабыли не только старый уклад, но и старых людей…».
Не застав прежней, своей Чумаковки, Михаил начинает ощущать, что другой-то, новой, сегодняшней деревне он не нужен. А чужым он становится потому, что не строил ее, не рос, не менялся вместе с нею: «… С какой же душой я вернулся сюда? Кто я здесь?», – спрашивает себя Свешнев. И еще один вопрос не дает ему покоя: как жить дальше, как относится к тем переменам, которые он здесь увидел? Герой остается перед выбором. Кстати, перед выбором стоят почти все герои Плетнева. И у каждого из них «впереди дорога», которую нужно пройти до конца.
Александр Плетнев на какое-то время отошел от литературы, поселившись в деревне, но это не значит, что он ничего не пишет и забросил свою прозу. Не так давно в омской литературной газете «Складчина» были опубликованы отрывки из его нового романа «Лицедейки». Надеюсь, что читателям он понравится.


назад