3.13. Русская трагедия в книгах М.Шангина.

Вначале общие биографические данные. Родился Михаил Сте-панович Шангин (1929 г.р.) в деревне Камышловое Булаевского рай-она Северо-Казахстанской области. После смерти отца в 1931 году мать с сыном в 1935 году переехала в деревню Старое Лосево (ранее – казачья станица Лосевская) Исилькульского района Омской облас-ти, где Михаил закончил Лосевскую неполную среднюю школу.
Подростком работал в колхозе: сеял хлеб, плотничал, пас скот. Правление колхоза решило направить Михаила в Омскую сельскохо-зяйственную школу по подготовке председателей колхозов, которую он окончил с отличием. За три года учащиеся проходили четырехго-дичный курс техникума, занятия продолжались по восемь-девять ча-сов. Затем Михаил Шангин поступает в Омский сельскохозяйствен-ный институт на заочное агрономическое отделение. Почти два де-сятка лет Михаил Степанович проработал агрономом, и только из-за болезни поменял специальность – стал бухгалтером.
В конце шестидесятых, когда деревня была объявлена непер-спективной, переехал с семьей в город Исилькуль, где, не имея «го-родской специальности», работал кочегаром. Конечно, очень скучал без земли, без своей малой родины. И вот в кочегарке, как только вы-падала свободная минутка, устраивался на бочке с водой и писал вос-поминания. Написал первую повесть «С неба звездочка упала» в 1981 года и показал ее Леониду Иванову. Тому она понравилась и он сразу же отослал ее в журнал «Сибирские огни». В то время еще не писали так откровенно о том, что происходило в сибирской деревне в воен-ные годы. После сборника повестей и рассказов «Солонцы» (1984) Михаил Шангин был принят в Союз писателей СССР. А затем одна за другой стали выходить книги, среди которых «Ветрами-судьбами» (1986), «Межа» (1987), «Глухие грозы» (1993), «Деревенские были» (2000), художественно-документальных романы «Террор против со-вести» (1994), «Мятеж обреченных». «Ни креста, ни камня» (1997).
В повести «Солонцы» рассказывается о дружбе двух рабочих людей – молодого пастуха Федора и старого казаха-скотника Ермека. Автор показывает, как старый Ермек, проживший жизнь по законам совести, становится для Федора олицетворением добра, честности и человечности «С неба звездочка упала» первое крупное произведение М.Шангина. Глазами героя повести, мальчика Мишки, читатель ви-дит сибирскую деревню в наиболее трудное время, в 1942-1943 годы. Когда главной ударной силой тыла были старики, женщины и дети.
В книге «Ветрами-судьбами» автор продолжает свою тему – ис-следование крестьянского характера современного сибирского жите-ля. Повесть рассказывает о трудном врастании героя в городскую среду, о сложной психологической перестройке вчерашнего сельско-го жителя, покинувшего родную деревню, которая была отнесена к числу неперспективных. Герой повести «Глухие грозы» - сельский агроном, волею долга обязанный быть добрым хозяином для земли, а силою райкомовско-обкомовских инструкций и указаний – послушным и безвольным винтиком (вспомним хотя бы «Рычаги» Александра Яшина или «Рай-онные будни» Валентина Овечкина). Раздираемый взаимоисключаю-щими воздействиями, Матвей Петрович приходит к выводу, что ком-промисса здесь быть не может.
Михаил Шангин исследует психологию деревенского жителя, крестьянский характер во всем его многообразии: будь то деревен-ский мальчик Ваня, мужественно преодолевающий свой недуг – бо-лезнь позвоночника, или сельский кузнец Иван Кузьмич, тонкой и беспокойной души человек, или герой рассказа «Не сломай кабанчик ногу…» в пьяном безумстве совершивший преступление.
В языке рассказов М.Шангина есть какая-то завораживающая простота. Так, например, герой рассказа «У котлована за Ивановкой» пожилой уже мужчина рассказывает своему молодому другу о пред-седателе и его предшественниках, и просто о людях, пытающихся жить не по совести. Таким и был главный бухгалтер сельсовета, ко-торый никогда не питал добрых чувств к председателю, да к тому же подвернулся хороший случай: продали колхозную сбрую для лоша-дей для того, чтобы на вырученные деньги купить председателю «приличную» одежду, а то ведь не подобает такому важному лицу ходить в облезшей военной шинели и старой шапке. Вот и решили помочь председателю – купили новую «московку» – черное драповое полупальто. Но все это привело к тому, что председатель этому не очень-то рад. Временное и художественное пространство рассказа – послевоенная Россия, когда на первый план выходит проблема вос-становление разрушенного войной хозяйства.
Интересен рассказ «Возвращение». Главная героиня, семидеся-тилетняя старушка Марья Петровна решила съездить на свою родину – в село Сосновка Омской области, где она не была почти сорок лет. И вот она едет с Западной Украины, почти через всю Россию, но, приехав на родную станцию, растерялась – уж очень она изменилась, словно это вовсе и не родные края. В конце концов добирается она до родных мест, но, походив по улицам, понимает, что это не ее Соснов-ка (вспомнила, что было их две и решила пешком идти в свою Со-сновку). «Помнится, школьницами ходили из одного села в другое, двадцать километров не так уж много». Она узнавала каждое деревце, каждый холмик, хотя все очень изменилось. Заболело сердце, устали ноги – легла, поела пирожков, оставшихся еще с поезда, не смогла встать – решила еще полежать, но надо было продолжать путь. И вот Марья Петровна обогнула последний холм, где должна лежать ее де-ревня, но деревни не оказалось … А сколько таких деревень сгинуло бесследно на Руси. Как видим, писатель поднимает в этом рассказе большую проблему. Все эти маленькие и большие проблемы вырас-тают в одну огромную трагедию русской деревни, которую пытался до нас донести своими рассказами Михаил Шангин.
Хотелось бы остановится на последних произведениях писате-ля, на его своеобразной трилогии, которые стали важным событием в культурной жизни не только Омска, но, пожалуй, и всей России.
«Террор против совести» - так писатель назвал одну из своих книг. Перед нами документ огромной трагической силы. В нем ос-мысление тихого героизма честнейшей части русского общества вре-мени «великих чисток» - русского деревенского духовенства. Книга документальна, потому особенно впечатляет. Перед нами чередой проходят доносы, описи имущества деревенских священни-ков, их самооговоры, расстрельные протоколы. Так много и так боль-но говорят они нам, сегодняшним, о том, что происходило в те дале-кие 20-30-е годы.
Раскрывая пожелтевшие страницы тех далеких лет, исписанные руками деревенских доносчиков и следователей, писатель скрупулез-но распутывал ту ложь, которая плелась органами с одной целью – подавить православную веру, закрыть храмы, изъять имущество. По ложным обвинениям людей отправляли в ссылки, лагеря и даже на расстрел.
Об одной из самых закрытых и потому малоизвестных трагедий рассказывает М.Шангин в дилогии «Мятеж обреченных» и «Ни кре-ста, ни камня». Будучи уроженцем Сибири, автор хорошо знает быт сибирских старожилов, в том числе сибирских казаков. М.Шангин всегда очень серьезно относился к тому, о чем пишет. В его послед-них книгах приведены подлинные фамилии многих героев, хотя пол-ностью назвать романы Шангина документальными мы не можем.
Книга «Ни креста, ни камня» рассказывает о событиях 1921 го-да, об Ишимском восстании, которое охватило всю Западную Сибирь. Официально восстание называли местным, кулацко-эсеровским мя-тежом. Долгое время коммунистическая пропаганда преподносила его в искаженном виде, а кровавые трагические события замалчива-лись многие десятилетия. Писатель открывает их, делая всеобщим достоянием. М.Шангин говорит о выступлении крестьян и казаков, недовольных советской властью, продразверсткой, что привело к го-лоду в деревне и вызвало волнения, которые было жестоко подавле-ны армией и частями особого назначения… Ни креста, ни камня не осталось от тех, кто выступил за справедливость. По своим художе-ственным достоинствам роман стал, по сути, памятником эпохи, па-мятником этим людям.
Восстание сибирского казачества, вспыхнувшего в 1921 году, в архивных материалах бывшего КГБ значилось как Ишимское восста-ние, о масштабах которого живущие ныне, практически ничего не знаем. Оно долго было предметом обсуждений, вызывавших споры, различные кривотолки об этой трагической странице нашей истории. Конечно, и раньше были попытки собрать по крупицам воспомина-ния очевидцев тех событий, достаточно вспомнить опубликованный в альманахе «Иртыш» в 1992 году «Приказ № 1 ишимской уездной чрезвычайной тройки по проведению продовольственных развер-сток». Но было много непонятного в этом, слишком крутые и слож-ные завязывались узлы, хотя все же открывалась одна правда: правда общей трагедии. Жертвы были как со стороны «красных», так и со стороны повстанцев.
М. Шангин справедливо отразил в своем романе все особенно-сти того времени. Зная предысторию 1921 года, эта книга читается с особым интересом. Известно, что 1921 год был страшным для Рос-сии: после засухи и неурожая голодали около 20 миллионов, этой бе-дой была охвачена огромная часть страны, включая Поволжье. Нало-ги с крестьянства были очень высокими. Чтобы спасти людей, власти решили брать хлеб в Сибири. Без жестокостей, насилия, бесчеловеч-ности и здесь не обошлось – тому множество свидетельств. Автор в своей книге показывает, как жили крестьяне в то время, раскрывает свой взгляд на события истории, опираясь на архивные документы.
М.Шангин, беря в руки пухлые архивные папки, не мог предпо-ложить, сколько горя, слез и безвинной крови хлынет с пожелтевших страниц. Как могло случиться, что, поделившись на красных и белых, народ с неистовством стал истреблять себя? Трудно было вообразить, постигнуть умом картину народного бедствия, о котором бесстрастно рассказывали пожелтевшие архивы. Они долго пролежали в сверх-секретных архивах КГБ, ибо вход туда простым смертным был за-крыт наглухо.
Несомненной заслугой писателя является то, что он сумел в сво-ем произведении сплавить документ с художественной прозой так, что порою трудно понять, где кончается одно и начинается другое. Это создает особый мир достоверности и не отягощает голой доку-менталистикой.
М.Шангин – писатель яркого самобытного таланта, прекрасно владеющий народным языком, в своем романе создал незабываемую галерею характеров, типов и персонажей. «Антон Пелымский, два-дцатидвухлетний казак, недавно отделившийся с молодой от родите-лей … род свой ведет от сподвижника Ермака Тимофеевича Игнатия Пелымского…».
«Спиридон невысокий, сухонький мужчина, без правой руки. Потерял он ее не в честном бою, а сунул по оплошности, будучи под хмельком, в молотилку… Держали его власти – царские и советские – из жалости к его инвалидности при волисполкоме. Хотя курьер он был – без всяких скидок на жалость – безупречный. За долгие годы на этой службе в сознание станичников он прочно вошел как некая – и досадная, и необходимая – нить, связывающая их с властями…».
«Павел Дмитриевич, высокий и стройный казак с рыжей окла-дистой бородой, вернувшись с германской Георгиевским кавалером и застав двух своих детишек – девочку и мальчика – осиротевшими, через недолгое время привел в свой небольшой домик из соседней деревни Камышловое новую хозяйку с непристойной меткой на лице, полуглухую (вскоре совсем оглохшую».
Лиричен и трогателен образ любящей и понимающей сибирской женщины, женщины-терпеливицы, несломимой в особой русской ду-ховности и жертвенности. Анастасия Артемьевна, Зинаида, Дарья, Тоня, Любаша – жена Антона Пелымского. Несмотря на многочисленность персонажей, на протяжении все-го романа прослеживается жизнь двух людей, любовь друг к другу Антона и Любаши. Их судьба крепко переплетена с трагическими со-бытиями всего крестьянства. Чувствуется любовь автора к своим ге-роям. Ведь даже жену Антона он ласково называет Любаша. Автор с удивительной теплотой рисует образ этой доброй, красивой и любя-щей женщины. Роман начинается с описания образа Антона Пелымского, его немногочисленного хозяйств, или, вернее, того, что от него оста-лось.». Овечки, три дня назад остриженные под нажимом.. Антон по-трогал их ногой: закоченели… Взяв за задние ноги, вынес тушки из овчарни, кинул в угол предбанника к трем уже лежащим там… Все передохнут…Во все века не было, на ум не приходило. Чтоб зимой стричь, голить овец…». В то время, о котором говорит автор, не только у них было такое положение. У крестьян отбирали почти все, большую часть нажитого своим трудом, а то и все хозяйство свозили в заготконтору. Вот что пишет автор: «… В Москаленской заготконторе с 1919 года имеется 5 тысяч сырых скотских кож, наполовину изъеденных крысами. Также 500 пудов шерсти лежит в сарае, крыша которого протекает, отчего шерсть мокнет и гниет. В Омске на бойне наблюдается переполнение скотом, вследствие чего принимаемый скот перегоняется с бойни на бойню, в результате, пробыв день-два в Омске, отправляется назад…
Всего собрано у крестьян: пшеницы 1 миллион 45 тысяч пудов, крупы – 45 тысяч, зернофуража – 11 тысяч…» Все эти цифры свиде-тельствуют о масштабе происходящего, говорят о том, что даже ото-бранным у крестьян добром власти не могли распорядиться толково. Простым же мужикам, чтобы рассчитаться с властями, приходилось изыскивать самые разные способы. Бывали среди крестьян случаи, которые мало сочетаются с человеческой логикой. «Многие станич-ники ездили тайком друг от дружки на скотомогильник, околевших в январе овец, вытаивающих из-под снега, поглоданных лисами, корса-ками и волками, забирали себе на еду…». Доведенные до отчаяния крестьяне решались даже на самое страшное… На людоедство. Нико-гда такого не было, чтобы власти, которые должны заботиться о про-стом народе, обирали этот народ до нитки, «голодили детей, унижали стариков, таская за свое добро по конторам, сажая в тюрьмы… И не только казачество… весь мир православный стоном стонет… И кон-чилось у народа терпение…».
Начали звучать призывы к восстанию. Начинают формироваться первые партизанские отряды. Основным вооружением казачье-крестьянской армии были вилы, пешни, палки. М.Шангин пишет: «Крестьянин взялся за палку потому, что общество повелело… и все другие взялись. За то, что выгребали до зернышка хлеб, добытый долгим и тяжелым трудом, что обрекали этим его с семьей на голод-ную смерть пришедшие невесть откуда чужие жестокие люди, и тас-кали его в волисполком, где издевались, унижали, требуя еще хлеба и мяса, что отсидел за то, что у него не было этого «еще». Не обходят события стороной и семью Пелымских. Антон реша-ется покинуть родной дом, оставить жену, ждущую долгожданного первенца. В душе Антона борются мысли: как оставить Любашу в та-ком положении? Но идти на борьбу за правое дело – его долг, устал народ от такой жизни, невмоготу ему больше терпеть такое. Как ни хитрит Любаша, пытаясь оставить мужа дома, это ей сделать не уда-ется.
Начались первые столкновения с красными частями. Неоргани-зованность в действиях приводит к первым жертвам. «Хмурым фев-ральским днем Лосево хоронило первые жертвы восстания… Плачут навзрыд родные… Хоронит своих сынов станица. Убитых… За что? За свой праведный труд, за хлеб, потом добытый, за то, что хотели защитить, спасти свои семьи…». Арестованных допрашивают, зачас-тую не слушая, что говорит арестованный, не разбирая его поступков. Почти сразу же выносится жестокий приговор: расстрелять.
Ставки в борьбе были неравными, так сказать, палки против пу-леметов. Тогда принимается решение объединить свои силы. Кресть-яне ждут своего часа, отсиживаясь в лесу на заимке. Антона решают отправить на разведку и за продовольствием в село. Он спешит к себе домой, но встреча с Любашей была слишком короткой.
И снова напор коммунистов, снова смерть повстанцев. Крестья-не решают рыть окопы в лесу, держать осаду. Назад пути нет. А мыс-ли не дают покоя. За что такое наказание. И видится в этих мыслях безысходность крестьянства, трагизм его положения: «Господи… ведь не выбраться из этой заварухи живыми никому… А у всех – де-ти. До десятка у которых, мал мала меньше… Успевали... И крестьян-ствовать, и воинское ремесло справлять, и плодиться!! Ни за что ни-кому не жаловались: ни Богу, ни начальству… Сами себя кормили. Помогал Бог – и Державу содержали в сытости и добром порядке. Кормили и обороняли. Безропотно. За что же напасть такая?! Хлеб выгребали, скот ополовинили… Куда все это пошло? В какую про-рву… Ведь на три года должно бы всей, к примеру, Омской губернии тех запасов, что забрали у людей, хватить… По горло всех насытить. Ан – нет: давай и давай – до зёрнушка мели… Вот и взялись за палки, пригрозить: не тронь, мол, последнее….
И опять неудачи со стороны крестьянства, аресты, расстрелы. Но восстание, тем не менее, расширяет свои границы. Появляются листовки с призывами. Некоторые восставшие крестьяне, не выдер-жав, возвращаются с заимки и сдаются властям. Все допросы допод-линно описаны М.Шангиным по архивным документам. Жизнь на се-ле «встала на дыбы». Любаша не донашивает до срока своего первен-ца и он, не прожив и недели, умирает. Антон ничего не знает. Он-то предполагает, что его жена уже, наверное, родила. Едет домой на са-нях, не подозревая, что им уготована засада. Услышав пулеметную очередь, Антон падает в снег и зарывается. Выждав время, когда все утихнет, он выкапывается и видит своих товарищей убитыми. Писа-тель с горечью сообщает об этом: «Миром жили, миром трудились, миром горевали и праздновали – и смерть приняли всем миром, вме-сте, сообща… Где-то на следующей дороге – короткой ли, длинной, скорее короткой – и его, Антона Нестеровича, ждет такая же участь…». Автор романа показывает деятельность Следственной комиссии центра, отношение арестованных к коммунистам. В качестве примера он приводит следующий документ.
«Бердюжскому военному коменданту. Согласно протокольного постановления за номером пять от 28 февраля 1921 года следственная комиссия освобождает из-под ареста красноармейцев… со вручения удостоверения от комиссии … для от-правки по месту жительства…». Однако в противовес данному доку-менту восставших крестьян не щадили. Коммунисты арестовывают и расстреливают крестьян, переписывают их хозяйства вплоть до шта-нов и обуви. Больше того, арестованных заставляют копать могилу около станции, братскую могилу … для себя. И здесь ложь коммуни-стов, которые прикрывают это тем, что объясняют, что могила нужна, чтобы хоронить умерших в госпитале от мора. «Казаки хоть и поос-лабли, но привычные к труду, без лишней суеты и толкотни, с виду неторопко, но споро делали свое дело: и на глазах уходили вниз вме-сте с дном ямы». Собрав в котомки нехитрое съестное. Женщины идут на станцию в надежде увидеть своих мужей. После долгих уго-воров происходит встреча с осужденными под прицелами конвоиров. Конвоиры обещают свидание завтра. Но завтра уже никого не оста-лось в живых. Всех расстреливают не выходя из вагона, потом зака-пывают в яму тайком.
«Там, где проваливалось за землю солнце, небо было кроваво-красным.. Убитых закидали глинистой землей, притоптали плотно, чтоб наравне с краями улеглось свежевырытое, снегом еще поверху забросали. «Никакой приметы чтоб! …Ни креста… ни камня!!».
Долго женщины искали могилы своих мужей, пока одна бабуш-ка, случайный свидетель содеянного, не показала это последнее ме-сто. Да, много крови было пролито в те годы. Автор описывает не-мало таких случаев в романе, показывая, что смерть была почти нор-мой в то время. Однако нельзя привыкнуть к такой жизни, смириться с нелепыми потерями, ведь мы же люди. Ни креста, ни камня невинно убиенным – звучит как лейтмотив название произведения. Им, погибшим в 1921 году, посвящен этот роман. Но сколько же невинно погибших покоится по всей великой матушке-России? Сколько…
В 1998 году вышел в свет новый большой роман-хроника «Мя-теж обреченных». Это художественно-документальное повествование о событиях семидесятилетней давности, когда крестьяне восстали против своих угнетателей и разорителей. Выступление крестьян, знающих цену земли и хлеба, вспыхнуло в ответ на насильственную коллективизацию, на массовое раскулачивание. Подробно автор опи-сал жизнь таежной глубинки, отношения в семье, между родственни-ками и соседями. Показывает он и тех, кто, пользуясь коммунистиче-ской демагогией, целенаправленно уничтожает русскую деревню, опираясь на мощный карательный аппарат.
Многие жители Муромцевского района, прочитав книгу М.Шангина. наверняка узнали своих родственников среди упомяну-тых участников трагических событий. Роман М.Шангина является памятником безвинным жертвам того времени, отделенного от нас десятилетиями и глухой стеной молчания официальной прессы.
Роман вызвал большой интерес за рубежом. Он стал победите-лем конкурса в агентстве «Международная книга» среди почти тыся-чи других произведений.
Романы М.Шангина для многих стали настоящим потрясением. Не случайно выход в свет этих произведений стал событием не толь-ко для Омска, но и для всей России. И вполне закономерно, что ре-шением Союза писателей России М.С.Шангину в 2000 году была присуждена литературная премия им. М.Шолохова.
Из последних публикаций М.С.Шангина назовем его художест-венно-документальную повесть «И не только характер», вышедшую в 2002 году и посвященную жизни и деятельности омского губернатора Леонида Константиновича Полежаева.


назад