 |
|
|
|
|
|
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Ташкент, Глюк, Бобёр, Ушастый, Самовар -Вот оно, значит, как выходит... –прервал Глюк тяжёлое молчание. –Стало быть, хлоп – да и пришил Стрелка… -Что-то мне, извиняйте, мало в это верится. –заявил Ушастый. –Стрелка завалить, это, знаете… -Мы, вроде, видели… -нерешительно пробормотал Ташкент.
-Да вы вообще о чём светскую беседу ведете? –возмутился Глюк. –Закон
номер один Зоны забыли? Никакого
-Да какой, матерь божья коровка, закон?! –не выдержал Тихоня. –Все о нём болтают, а кто соблюдает? Что, лукьяновцы не разбойничают? Попадись только им в одиночку – пришьют и ухом не моргнут. Да еще, по слухам, и сожрать могут, людоеды отмороженные. А тот же Стрелок? По словам Старика сначала сдал его бандитам. Потом хотел убить его и амазонку и только из-за большого расстояния промахнулся. -Вот именно: «по словам Старика»… Что-то мне, опять же извиняйте, сомнительно. –пробрмотал Ушастый. -Мне не верят? –спокойно осведомился Старик. –Дайте-ка еще кружечку мяты, ребята. О, с сахаром! Спасибо.
-Да верим, верим. – с досадой сказал Бобёр, -Только надо хорошенько подумать, как расхлебать кашу, какую ты заварил. -Какую кашу? По пунктам, пожалуйста. –всё так же хладнокровно попросил Старик.
-Могу и по пунктам. Первое. –Бобёр загнул палец. -Убийство Стрелка
скрыть не удастся. Если мы здесь не примем решения, всё равно на
«курорте» будет решать общее собрание. А что решат – можно предположить.
Разве что
-С чего бы? Вернусь. И потом, насчёт моей судьбы не беспокойтесь. Как-нибудь постараюсь устроить. Дальше. -Ладно, дальше, так дальше. Второе. Старик поднял на уши всю Лукьяновку. Бегство, стрельба. Возможно, среди бандюков жертвы есть… Думаете, они это так оставят? Как нагрянут к «курорту» разбираться… -Пусть это тебя волнует меньше всего. Не нагрянут. Далеко и сложно. –ответил Старик. –Но самое главное - у бандитов и прежде были крупные трения с амазонками, а теперь, полагаю, даже по родной Лукьяновке им придётся передвигаться только ползком и в бронежилетах. Нет, уголовникам будет не до походов возмездия на «курорт». Дальше.
-Третье. Как мы без Стрелка доберёмся до Черново? -По шоссе. Мы с Ташкентом помним дорогу. –сказал Тихоня, -Ходили уже носильщиками. Ну, и Старик карту может нарисовать. Пройдем не торопясь, осторожно. А если мутанты прижмут по дороге - отобьёмся. -Оптимисты. –с отвращением заметил Ушастый. –Супермены. Проводники хреновы. -Есть еще «четвёртое». -заметил из угла Самовар, до сих пор молчавший и подбрасывавший ветки в печурку. –Я правильно понял - там на балконе два трупа? Один – Стрелок. А другой? -Кузнец. –с прежней безмятежностью ответил Старик.
-Ёлки-моталки! –ахнул Ушастый, -час от часу не легче! Да теперь за это
другие Кузнецы всех нас порешат, у них
И тут Старик не выдержал. Он стукнул железной кружкой о перевёрнутый ящик, служивший столом, так, что мятный отвар расплескался.
-Вы что, притворяетесь, или так до сих пор ничего не сообразили? –зашипел он, -Нет никаких «других» Кузнецов! Был один-единственный и того теперь… И вообще, хватит рассиживаться, собирайтесь. Пойдём в поликлинику, кое-что показать надо. Там, кстати, и заночуем. -Спятил? –побагровел Глюк. –Чего несешь-то? Как это – в поликлинику? -А я Старику отчего-то верю. –неожиданно сказал Самовар. –Давайте, снаряжайтесь, парни. Тихоня и Ташкент засуетились, набивая вещмешки. -Добро. –медленно сказал Глюк. –Рискнём, хотя всё это мне не нравится. То есть совсем.
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Ташкент, Глюк, Бобёр, Ушастый, Самовар
Они поднялись по старым, выщербленным ступеням, местами поросшим густым
пыреем. К крыльцу пришлось
-Работают. –не то спросил, не то заключил Ушастый. Старик даже не удостоил его взглядом. Он рассматривал суриковую надпись на стене: «Не лезьте! Стучите! Стоят растяжки! Пострадавшим по глупости не помогаем!». -Закрыто изнутри. –сказал он. –До окна третьего этажа трудно добраться. Как быть? Кто-нибудь сможет влезть и спустить веревку? -Я. –буркнул Самовар. Он обвязал обломок кирпича капроновым канатом и велел Ташкенту швырять камень в окно.
-А вот почему я всегда с веревкой, знаете? –говорил Самовар. –С тех
самых пор, как меня нелёгкая в одиночку понесла в Лебедевку. Ну, дошел я
до тамошнего кирпичного цеха, решил осмотреться. Вижу - котельная с
трубой. Вот, зашёл чинно-благородно, гляжу будто бы всё в норме - пыль
ровная, следов нет. Забрался в топку, пополз: там лесенка
Эй-эй, Ташкент, ты того… осторожнее булыгой размахивай-ка, по макушке нам не засвети. Ну так вот, намерился уже, стало быть, вниз сползать, да осенило: на горизонты смотрю, а что под самым носом делается, не глянул! Опёрся на край, смотрю вниз, налево-направо… Ух, ты ж, ё-моё! Чуть не влип! По заводской площадке кто-то мохнатенький на четвереньках прохаживается! Слава богу, что меня не заметил. Ну, вижу, влепить ему нельзя - «калаш» за спину закинут, труба узкая совсем, не развернуться. «Форт», конечно, под мышкой да толку от хлопушки никакого: до мутанта метров двадцать, ясно, что не попаду – и всё, хана котёнку. Висю, размышляю, чувствую, как руки-ноги затекают. А мутант, словно собака, стал передними лапами рыть в куче мусора. Да шустро так - только хлам по сторонам разлетался. Куски шифера, кирпичи, гнилушки, бутылки битые… А потом вдруг столбиком встал и замер. Гляжу, а мусор в той куче шевелиться стал. Сам по себе! Мохнатенький быстренько отпрыгнул, опять шлёпнулся на четвереньки, лапами передними по земле мелко-мелко заколотил… Тут мусор закрутился вихрем, над двором воронка поднялась. Да ка-ак брызнуло из неё хламом во все стороны! Битые бутылки о бетонный забор в порошок измельчило. А мохнатенький попрыгал по площадке пару минут, пошевелил конечностями, развернулся, и в цех, не торопясь, наладился. Я наверху чуть ума не лишился. «Ну, вас с такими хохмами! -думаю, -Хорошо в гостях, а домой пора». И тут вдруг, чую, дымком повеяло. А там и жарить стало. Огонь кто-то в печи развёл, и главное – непонятно из чего! Ну, всё, времечко вышло, воздуху не хватает. Выкарабкался я на самый краешек трубы. Сижу, ножки свесил, высоко, ни страховки тебе, ни чего другого, голова кружится, задницу железный ободок режет. Дым всё сильнее глаза жрёт, дышать нечем, короче, линять надо экстренно! Я с собой нейлоновый альпинистский канат таскал на всякий пожарный случай… точно, что пожарный… сорок метров у Борова сменял. Так вот, сложил веревку пополам, как мог на громоотводе трубы завязал, ладони тряпками обмотал, чтоб не обжечь, да и скользнул вниз. В башке одно зудит: только б не сорваться! Бог миловал, но, ясно, по закону подлости до земли метра на три шнура не хватило. Ну, что делать - я и ухнул! Повезло, кости остались целы. Но харю расцарапал плюс ногу растянул! Однако, и с растянутой дёрнул с площадки так, что олимпийский рекорд точно мой был бы. Так вот, с тех самых пор полсотни метров шнура всегда при мне. После нескольких подбрасываний Ташкент угодил кирпичом в тёмный проём, но при первой же попытке натянуть верёвку камень вылетел назад и чуть не попал в Ушастого. Только ещё минут через пять канат «взял». С безмерной осторожностью перебирая руками, Самовар полез вверх. Подтянулся на руках. Осторожно заглянул внутрь. Бесшумно влез. Потом выглянул, молча сделал приглашающий жест рукой. Втянул Бобра, они подняли оружие, рюкзаки. Тихоня, Ташкент, Старик Глюк и Ушастый без происшествий проделали тот же путь. «Курортники» находились, судя по всему, в кабинете окулиста. Из мебели практически ничего не осталось, звто на стенах висели истлевшие таблицы для проверки зрения. Старик направился к двери. -Куда? –злобно прошептал Глюк. -Вниз. –ответил Старик. -Я не про это! Спрашиваю, куда собрался – не на тот свет, случайно? -А в чём дело? Глюк отпихнул Старика и сел на корточки перед почти невидимой проволочкой, натянутой на уровне колен. -Предупреждали же в письменном виде: растяжки стоят. Мало в гриле прожарился, хочешь гранатными осколками брюхо нафаршировать? Да раз плюнуть! Наступай на ниточку. Он долго возился у косяка, затем встал и объявил: -Нельзя её, заразу такую, обезвредить. -А если просто снять? –спросил Старик. -Ну и жахнет она у тебя в руках через пять секунд. –пояснил Ушастый. -Угу! –кивнул Старик. Никто не успел опомниться, как он сорвал гранату и швырнул её в окно. Все инстинктивно присели, когда перед крыльцом коротко громыхнуло и с потолка посыпалась извёстка. -Всё, услышали! Сейчас прибегут. –с отчаянием сказал Тихоня. Старик бешено глянул на него, но сдержался. -Некому. –покачал он лысой головой. –Некому слышать, и бегать, Тихоня. Кроме нас тут нет других людей. Живых… По коридору с двух сторон зияли на местах снятых с петель и унесенных дверей прямоугольники входов в бывшие смотровые, кабинеты, процедурные. Рядом с одним кабинетом «курортники» задержались. Там под потолком клубился красный туман, алая морось опускалась на пол, но тут же паром поднималась вверх. -Кровавый дождь. –восхищённо пояснил Самовар. –Разведчики о таком говорили. Это не опасно, совсем наоборот, жутко целебное действие оказывает. Как раз ему место в поликлинике. И словно по заказу – для тебя Старик. Постоишь минут десяток под ним – все болячки с кожи словно по наговору снимет. Да и нам бы не мешало оздоровиться… -Обязательно. –согласился Старик. –Как только с мастерской разберёмся. Фонари включите, а то темно. Мой, кстати, в лепёшку разбился. Семерка «курортников», шаря жёлтыми лучами по облупленным стенам, спустилась в вестибюль на первом этаже. -Ну и? –спросил Глюк. -Шум идёт из подвала. –ответил Старик. –Значит, нам туда. Да что вы за автоматы хватаетесь, лучше под ноги глядите, чтобы в растяжку не влететь. Кто знает, сколько их тут…
Под лестницей у самого входа в подвал открылся источник шума. Все с
изумлением воззрились на диковинное сооружение. Большой ржавый
вентилятор был установлен изобретательной рукой на сильном сквозняке.
Его лопасти медленно вращались, приводя в движение примитивную ременную
передачу. Она, в свою очередь трясла в железной
-Вот вам и шум кузницы. –ухмыльнулся Старик, перерезая ремень.
Воцарилась тишина. –Поняли теперь, как создаются легенды Зоны? Например,
байки о том, что дюжина Кузнецов трудится круглые сутки, не покладая
рук. Что, идём дальше? Впереди будет много любопытного… Помещение неплохо освещали питаемые этаками фонари и оно напоминало благоустроенный склад, стены которого полностью закрывали доверху заполненные полки. В ячейках стояло оружие, лежали коробки с инструментами, упакованная одежда, завернутая в полиэтилен посуда. -Добра-то сколько! –завистливо бормотал Бобёр. –Гляньте, какие скафандры! О, боеприпасов-то, надо же! А вот портативные компьютеры и даже ноутбуки. Всё новенькое, с иголочки! Только странно, каждой вещи - по одной. -Мелочи, всё мелочи… -досадливо отмахнулся Старик. –Не отвлекайтесь, ищите главное. -Да что «главное»-то? –не выдержал Глюк. -Вот это. –тихо сказал Старик. Он сел в древнее стоматологическое кресло, обхватил голову руками и, раскачиваясь, беззвучно засмеялся. –Мы нашли это, ребятки! Нашли… Значит, я правильно догадывался! В самом дальнем углу подвала находилось нечто, напоминавшее лежащие на боку гигантские песочные часы. Два прозрачных конуса из глянцево-блестящего воздуха, бледно-желтый и голубоватый, метров двух в основании, висели на небольшой высоте над бетонным полом. Их ничто не поддерживало. Между их вершинами, нацеленными друг на друга было свободное пространство. К основанию желтой воронки вел наклонный жёлоб, изготовленный из не то прозекторского, не то операционного стола. Старик соскочил с кресла и осторожно приблизился к «песочным часам». -Эй, физик, -не оборачиваясь окликнул Тихоню Старик, -поясни-ка нам, что это такое. Тихоня растерянно пожал плечами. -Проверим… -пробормотал Старик, вынул нож из обгорелых ножен и осторожно поместил его между вершинами конусов. Нож замер в воздухе, послышался нарастающий тихий свист. Старик вытащил из кучи металлического лома в углу кусок старой водопроводной трубы и положил его на жёлоб. Труба съехала внутрь желтоватого конуса и начала быстро таять. А в голубоватой воронке появилось что-то мутное, быстро приобрело знакомые очертания, оттуда на пол со звоном выпало точное подобие ножа. Потом ещё и ещё, пока труба не исчезла полностью. Старик с прежней осмотрительностью извлёк свою финку, осмотрел её, сунул в ножны. Потом собрал ножи, вылетевшие из голубого раструба, и раздал их «курортникам»: -Примите первые подарки. На память. А ну-ка различите! -Понял… -обмирающим голосом произнес Тихоня. – Вот это да! Копирование на молекулярном уровне. Или даже на атомарном. -Точно! –щёлкнул пальцами Старик. –Репликация. Молодец, физик! -И когда ты догадался? -Сравнивая наши пистолеты в Черново. Чем ещё было объяснить их сверхъестественное сходство? Поэтому я и напросился с вами в Гремячье. Крайне хотелось предметно побеседовать с Кузнецом. -А как мообразил, что Кузнец – одиночка? –хмуро спросил Глюк. -Интуитивно. Кто же будет делиться таким прибыльным делом? -Что прибыльное, то прибыльное. –согласился Ушастый. –На него ведь, почитай, вся Зона работала. Таскали сюда чермет-цветмет, а он, выходит, без всяких хлопот тут мог любую вещь с любого образца соорудить. Да, сытно устроился хорёк, царствие ему небесное, обеспеченно… -Кстати. –сказал Старик, -Не в службу а в дружбу, выполните одну просьбу. Он что-то прошептал на ухо Тихоне, тот сначала с изумлением посмотрел на Старика, затем кивнул, знаком подозвал Ушастого и Ташкента и они покинули подвал. -Так это что же получается, -раздумчиво сказал Бобёр, -мы теперь можем любых железяк для себя наделать сколько нужно, суй только металлолом в желтое хайло?
-Да отчего же обязательно железяк? –возразил Старик. –Каких угодно
предметов. Точнее – почти каких угодно. Полагаю с копированием наших
земных вещей проблем не будет. А вот «штуки» могут и не
воспроизводиться. Не уверен также, что репликатор способен тиражировать
живые существа. То есть, конечно, если сунуть крысу между воронками, на
выходе мы, скорее всего, получим абсолютную копию, только в виде
бездыханной тушки. Надо будет поэкспериментировать… И еще - не всегда
обязательно вообще совать что-то в хайло. Проверить, что ли? Взять хотя
бы… Да вот десантную тельняшку с полочки. Помнишь школьный курс химии,
Бобёр? Из чего она состоит? Правильно
Отдыхать сегодня ночью будем по очереди. Поделим вахты. –тут же заявил Самовар. –То есть ты, Старик, конечно, вне расписания. Ложись вон там, на кушетке, да и спи, сколько хочешь. После твоих приключений требуется хороший отдых. Выглядишь просто ужасно. А мы разделимся на три пары и будем меняться. Одна будет караулить, другая – спать, а третья - работать. Надо наделать как можно больше всякой всячины. -Куда торопиться-то? –возразил Старик. –Теперь репликатор – наш. Стройте развитое общество потребления, сколько угодно поднимайте уровень жизни… Глюк, Самовар и Бобёр переглянулись. -То есть ты предлагаешь… -начал Глюк. -Ну, разумеется. –кивнул Старик. Он, устало шаркая ногами и сутулясь, подошел к медицинской кушетке, застеленной одеялами в несколько слоёв, уселся, зевнул и, морщась, принялся стаскивать рваные кирзовые сапоги. –Гремячье объявляется владением «курорта». Сообщим об этом Борову и Баклажану, сюда прибудет дюжина охранников и десяток рабочих. Больницу перестроим в настоящую крепость, чтобы никто и не думал посягать. Работать тут лучше вахтовым образом, посменно, скажем, неделями или десятидневками. Сюда будут ходить караваны за всем необходимым. А жить можно будет в черновском оазисе, там всё тихо-мирно. За дверью послышался шум, она распахнулась, пятясь задом, неуклюже ввалился Тихоня. Он вместе с Ташкентом и Ушастым волок что-то тяжелое. -Что это? Зачем сюда?! –возмутился Глюк. -Нечего ему на балконе валяться. –жестко ответил Тихоня, бросая у репликатора труп с простреленной головой. Носильщики столпившись вокруг мертвеца, некоторое время молча разглядывали его. Потом перевели взгляд на Старика. Тот, демонстративно не обращая внимание на происходящее, босиком прошлепал к полкам, снял оттуда жестянку консервов и вслух прочёл: -«Производство фирмы «Хамский бекон».Тушенка свиная». Мгм… срок изготовления… о, свежая! Именно то, что нужно. Он поместил банку между глянцево-прозрачными конусами, вдруг с неожиданной силой подхватил тело Стрелка и свалил его на цинковый жёлоб. -Что ж ты делаешь?! –возмущенно вскрикнул Глюк. -То есть как «что»? –невинно заморгал Старик. –Ужин готовлю. Я на голодный желудок ложиться спать не согласен. Кстати, дружище, не поискать ли тебе чайник, должен же он здесь быть.
Тихоня нехорошо рассмеялся, присел на корточки у блестящей голубой
воронки, подхватывая картонной коробкой выскакивающие оттуда жестяные
цилиндры с пёстрыми этикетками.
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Глюк, Бобёр, Ушастый Старик хорошо выспался и чувствовал себя на удивление сносно. Ощущался, правда, неприятный зуд по всей коже, но по сравнению с прежним состоянием это казалось чуть ли не блаженством. Он лежал с закрытыми глазами и слушал, как «курортники» разговаривают вполголоса, стараясь не разбудить его, а также Бобра и Ушастого, которые похрапывали на ветхих соломенных циновках в этом же углу. Тихоня (скребя ложкой в банке): -Не понимаю тебя, Глюк. Совершенно обалденная тушёнка! Сто лет такой не ел, язык проглотить можно. Глюк: -Человечину не жру! Тихоня: -Да перестань ерунду пороть. В конце концов, атомы из которых состоит, допустим, съедаемый тобой кусок хлеба тоже когда-то были в составе чьего-нибудь живого тела. Об этом еще Шекспир рассуждал. Читал «Гамлета»? Нет? Фильм-то хоть смотрел? У-у-у, Глюк, как всё запущено... Вот, к примеру, жуёшь ты кабанье мясо, добытое охотниками. А уверен ли, что свин за пару дней до этого не слопал какого-то несчастного беднягу на пустырях? Глюк: -Сравнил! Совсем другое дело! Тихоня: -Конечно другое! Там ты ни от чего не гарантирован, а здесь машина чистенько разобрала Стрелка вместе со всей амуницией на атомы и собрала из этих атомов самую натуральную тушёнку. Экологически чисто, аккуратно, доброкачественно. Как в рекламе: «Питайтесь только тушёнкой «Стрелок»! Глюк: -Тьфу!
Тихоня: -Да не плюйся, а подумай: что, собственно, нам надо было делать?
Ждать, пока он из могилы зомбём подымется? Или всем караваном еще пару
дней шарахаться по округе в поисках ближайшей крематорки, чтобы сунуть
Глюк: -Всё равно, не по-человечески как-то… В тушёнку…
Тихоня: -Ах, вы меня поражаете, сударыня… Забыл, куда попал? Что в Зоне
делается «по-человечески»? Ну, разве что морды носильщикам бьют... Глюк: -Ну, хватит, замнём… А я вот всё никак в себя не приду, голова кругом идёт. Получается, Старик «курорту» просто сказочный подарок сделал. Налюбоваться не могу, какую гору добра склепали за ночь! Тихоня: -Да уж, нам теперь сам чёрт не брат. Если репликатор за собой удержим, то всей Зоне хозяевами станем! Глюк: -Эй, поосторожнее бы с такими заявлениями… У Зоны хозяина нет. Тихоня: -Ладно, беру слова обратно. Глюк: -Так-то лучше. А что насчёт хозяина… Вот, к примеру, третий КПП на севере... Через какой к нам проштрафившуюся учёную братию выпихивают. Ясно, что из тех вообще никто выжить бы не смог… Дохляки-очкарики, без припасов, оружия... А они, вроде как выживают. Ходят слухи, что Шаманы специально их подбирают, доводят до паровозного депо на окраине Усть-Хамска да там и поселяют. Однако вопрос возникает - а может, они уже никакие не люди? Я тут с бродягой одним общался… Он сам депо не видел… Зато что-то с его КПК приключилось, чего-то там в компьютерных мозгах заклинило, короче, нечаянным манером словил он странные переговоры вроде по-русски, только ничего не понятно. Смекнул только, что о депо речь шла. А другой мужик этому, первому, клялся, что наткнулся как-то за Большим озером на фигуру в ярко-зелёном навороченном скафандре с зеркальным шлемом, так что башки не видно. И вроде как эта зелёная и полупрозрачная фигура ему велела, чтобы валил он от железной дороги прочь. «Не мешай, мол, брысь, мы тут работаем». Ну, парень штаны обмочил, ясное дело! А мы бы не обмочили?.. И случилось это, вроде бы, недалеко от телерадиостанции... Может, там уже не люди, а сущности энергетические? М?.. Да хватит, Тихоня, чего ты! Чуть что, сразу хихикать… Тихоня: -Всё-всё, никто не хихикает. Кстати, по поводу телерадиостанции… Ты, помнится, меня вчера о чём-то спрашивал, а я запамятовал… А, вот вспомнил. Отчего вокруг нашей Зоны только расеянецкие учёные копошатся, а иностранцы носа не кажут, хотя тут материала нобелевок тыщ на пять? Отвечаю: с какой стати западным чистоплюям в пекло лезть, когда можно нашим денежный грант бросить? А расеянцы за считанные копейки, или что там у них - считанные центы, всё, что надо, на блюдечке принесут. Да еще и в глазки умильно посмотрят, лапками помашут, чтоб забугорный заказчик принял. Был лет пять-шесть назад случай, я о нём от Марсианина слыхал. Забросили, дескать, заказчики из-за стены в паровозное депо заказ: добудьте-ка, мужики, новых «штук». О каких мы раньше слыхом не слыхивали. Да не откуда-нибудь, а из самого что ни на есть Усть-Хамска. Что, не слышал эту историю? Ну даёшь! В общем, затея была большая. Депошники наняли разведчиков, пригласили пушечным мясом бандюков из Лукьяновки. Собрали человек пятнадцать чуть ли со всей Зоны. Готовились серьёзно: снаряжение им из-за стены кинули, продовольствие, скафандры, всего остального – целые горы. Ну, деповцы отчалили. Вернулся через неделю один головастик из ссыльных деповских, а остальных Зона взяла. У уцелевшего головастика от впечатлений мощно чердак встряхнуло. Ну, его быстренько за шиворот - и лечить. Чем и как исцеляли, лучше не знать, только он, как очухался, рассказал жутковатые вещи. Подошли они, значит, к пищекомбинату, начали разведывать, как по городским кварталам пройти. Вот там они и попали. Поначалу всё вроде спокойно было, в пределах нормы. Они там дарёными приборами снимали-замеряли, путь провешивали, аномалии фиксировали. А потом со стороны телерадиостанции попёрла какая-то желтизна и началось у них помешательство. Народ принялся уверенно с рельс съезжать. Коллективно. Бандюки горло себе ногтями раздирали, учёные головастики головы о стену разбивали, а проводник просто - пушку в рот, и – бац! А тут ещё призраки косяками хлынули. Ну, экспедиция забаррикадировалась в первом попавшемся доме. Представил, да? Снаружи ночь и всяческие привидения, а внутри люди с ума сходят один за другим. Одним словом, под утро пятеро, кто ещё соображать мог, кое-как вырвались. Назад пёрли напрямик, без дороги, остальные, кроме уцелевшего головастика, в аномалиях полегли. Добрался он до депо... Ну, из тех, спятивших, никого так и не нашли. Только болтают, что в тех местах резко прибавилось мозгоедов. Вот так-то… А про «энергетические сущности» - это ты здорово сказал… -Здорово. –согласился Старик. –Мне понравилось. Доброе утро всем. А вы слышали, что ночью около самой больницы что-то большое шарахалось?
Из записной книжки Старика 07-08-07 Бог весть, какой именно аномалией Зона производит титанов, своеобразных немногочисленных местных горилл. Но несомненно, что исходным материалом являются люди, угодившие в эту аномалию. Жертвы трансформируются до невероятия. Огромная туша, состоящая из маленькой головки, каплеобразного туловища, гипертрофированных, чудовищно мускулистых рук и слабых неловких ножек - вот что такое титан. Взрослая особь достигает веса в две тонны при росте около трёх метров. Медленное передвижение титанов очень обманчиво - движения рук стремительны, мышцы обладают мощью бульдозера, а кости в прочности не уступают закалённой стали. Крохотный головной мозг защищён толстейшим (около 50 миллиметров!) черепом. Ущербность головного мозга восполняется тем, что многие функции выполняет спинной. Поразительно умение титанов формировать на поверхности земли локальные ударные волны, поражающие в небольшом радиусе всё живое. Но своим умением титаны пользуются редко: сами они – убеждённые вегетарианцы, а среди хищников дураков, желающих отведать титанского мясца, не находится.
Территория бывшего СССР Старик, Бобёр, Ушастый
Тихоня и Глюк разбудили Бобра и Ушастого и отправились сменять на
дежурстве караульных Ташкента и
Бобёр с дикой завывающей зевотой и хрустом суставов потягивался и лениво почёсывался. -Ну что, -философски вопросил он. –пойдём мыться? Или пусть тот моется, кому чесаться лень?
-Куда это? –удивился Старик. -А мы сейчас, как Маргарита у Булгакова, кровавый душ принимать будем. –пояснил Ушастый. Он взвалил на спину два больших тюка, третий сунул Бобру. –На третьем этаже. Забыл? В кабинете, куда они поднялись, полвека назад, очевидно, была лаборатория. Повсюду валялись обломки вытяжных шкафов, окрашенной белой эмалью мебели. Теперь кабинет выглядел более зловещим, чем камера пыток. Скрывая дыры в потолке, наверху клубилась густая красная дымка. Из неё сеялись мельчайшие алые капельки. -Самое главное – не наступить на стекло. –озабоченно говорил Бобёр. Он уже разделся догола, пристально глядя на замусоренный пол, вошел в кабинет и взвизгнул от наслаждения. -Десять минут, больше нельзя. –строго сказал Ушастый. -Засекаю время. Бобёр ухал и ухал, растирал бока грудь ладонями, звучно шлёпал по икрам и ягодицам. Зрелище, вообще говоря было малопривлекательным. Однако, когда время истекло, и Бобёр неохотно вышел в коридор, Старик с изумлением отметил, что красная влага мгновенно и бесследно не то испарилась, не то впиталась в кожу, не оставив, против ожидания, никаких засыхающих потёков. -Моя очередь. -Ушастый юркнул внутрь, вновь раздались восторженные междометия. Меж тем Бобёр пригладил мокрые волосы, развернул один из принесённых тюков и принялся облачаться. -Конечно, со Стрелком оно, может, и нехорошо вышло… -вдруг вздохнул он. –Но с другой стороны… Даже не знаю, как тебя благодарить, Старик. Пока ты спал, мы прибарахлились малость. Он влез в ненадёванное белье из распечатанной упаковки, надел армейский камуфляж и новенькие сапоги и выглядел настоящим щёголем. Потом вздохнул и принялся натягивать бронекомбинезон СКАТ-9М, в котором он неприятно напомнил Стрелка. -Что, для всех одинаковые комплекты наштамповали? -поинтересовался Старик. –Мы же, словно амазонки, неотличимые будем. -Продумано. –с удовольствием отвечал Бобёр. –Мы на каждом комбезе белой краской написали прозвище. Слева - на груди, справа – на спине. -Вижу. –хмыкнул Старик. –А кто писал? Ташкент, наверное? -Угу, у него почерк самый хороший, словно у чертежника. -Точно. Ещё бы грамотности чуток. –Старик с наслаждением рассматривал надпись «Бабёр», каллиграфически выведенную на тёмном кевларе. –Проверочное слово - «баба», да? -Вот двоечник хренов! –с чувством ругнулся Бобёр. –Эй, Ушастый – сюда, время вышло! Сбрасывая изодранную одежду, Старик зашипел от боли, потому что майка ночью приклеилась к глянцевой и тонкой коже на месте ожогов, и теперь отрывалась, словно ватный тампон от раны. Зато когда на Старика осела рубиново-блестящая морось, у него перехватило дыхание от ощущения никогда прежде не испытываемой свежести и бодрости. Он подхватывал влагу ладонями и торопливо, жадно втирал ее в тело. Зуд исчезал, кожа становилась эластичной и крепкой, куда-то делась боль в мышцах и беззубых дёснах. Дышалось во все лёгкие, настроение становилось приподнятым. Из-под «кровавого душа» Старик вышел с неохотой. -И впрямь словно Маргарита. –признал он. –Теперь только в бассейн с шампанским нырнуть да на метле полетать. -С шампанским того... заминка... Уж чем богаты, тому и рады. И метлы нет, извини. Так что с полётами придётся погодить.–заметил Ушастый. –Одевайся. Силы небесные, каким наслаждением было натянуть свежую майку на чистое тело, почувствовать прикосновение пахнущей хлопком ткани камуфляжного костюма! Ребята заботливо подобрали сапоги его, сорок второго размера. Приятно, что замерили, пока он спал. -Без ошибок! –заметил он, разворачивая СКАТ и трогая пальцем белые буквы надписи «Старик». –А какое оружие сделали? -Ну уж это – дело глубоко интимное. –развел руками Бобёр. –Каждый сам выбирает. Надеюсь, на этот раз автомат динозавровой эпохи не закажешь? Старик промолчал.
Из записной книжки Старика 07-08-07 Амазонки. Своим открытием их назвать не могу, о них в Зоне наслышан каждый. Но, пожалуй, кроме Шаманов и меня никто более не может похвастаться столь близким контактом с ними. Могу предположить относительно их происхождения следующее. В момент образования Зоны в Глузинской женской исправительно-трудовой колонии погибли все, за исключением одной(?)-двух(?) заключенных. От неё-то (от них-то?) и происходит весь род амазонок.
Организмы
"прародительниц"испытали мутационные изменения, самым существенным из которых
стала способность к
Собственно, размножение, при котором женская половая клетка развивается без оплодотворения – не порождение Зоны, он свойствен многим растениям и даже беспозвоночным животным Земли. (К слову - с бесполым способом размножения партеногенез ничего общего не имеет!). На такую форму размножения следует смотреть, как на приспособление к борьбе за существование. Партеногенез в огромной степени увеличивает продуктивность женщины без риска остаться неоплодотворенной и, следовательно, бесплодной. Отчего не допустить, что именно это позволило одной-двум праматерям амазонок дать начало целому виду эндогенных обитателей Зоны?
Шоссе от Гремячьего до Черново
Но! При таком размножении у амазонки всегда будет рождаться только дочь, притом являющаяся почти полной копией матери. Вот и объяснение феноменального сходства амазонок. Вероятно, образ размножения, а, следовательно, обусловленный этим образ жизни наложили отпечаток на психику амазонок. Мужчины в качестве половых партнёров ими абсолютно исключаются. Быть может, мужчины рассматриваются амазонками даже как иной биологический вид, с которым в исключительных случаях допускается только обусловленный интересами дела кратковременный симбиоз. В общем, скорее всего перед нами – самые первые шаги по формированию нового вида Homo Sapiens Sapiens. Точнее – Femini Sapiens Amasones Пока что эти шаги не завели слишком далеко в сторону, амазонки очень близки нам, но обольщаться не стоит: они – уже другие.
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Ташкент, Глюк, Бобёр, Ушастый, Самовар -Что ж, ребята, до скорого свидания. –сказал Бобёр. –Не лихачьте тут без нас, будьте осторожны. Сторожите добычу. Из больницы не выходите, делайте всё, как Старик сказал. А мы сразу же пришлём сюда караван из Черново. -Будем ждать. –кивнул Глюк. –Вы, парни тоже… того… берегите себя… По предложению Старика он, Ташкент и Самовар остались в гремячьевской поликлинике удерживать её до прихода подкрепления. А Старик, Тихоня, Ушастый и Бобёр отправились в обратный путь к «курорту». По предложению Старика собрали из шести велосипедных колес без шин и старой двери скрипучую, но достаточно прочную колымагу, нагрузили ее изготовленными в репликаторе подарками для «курортников». Толкать её предстояло по старому шоссе, которое хотя и заросло кое-где кустарником, но было вполне проходимо. А аномалии можно было и объехать. «Курортники» обнялись и сократившийся вдвое караван двинулся к окраине Гремячьего по заросшей лиловыми лопухами улице Герцена. Метров через сто сделали первую двухминутную остановку, оглянулись. Кто-то, кажется Самовар, прощально махнул рукой из окна больницы. -Пойду впереди. –вызвался Тихоня, звонко клацая затвором германской винтовки. -Вонжу мужественный взор в тревожный сумрак неизвестности. -Во, даёт студент! –восторженно прищёлкнул языком Бобёр. –Чисто тебе Лермонтов!
Из записной книжки Старика 07-08-07 G36 Штурмовая винтовка немецкого производства, представляющая собой первоклассный образец современного оружия - лёгкого, надёжного и удобного. Боеприпасы: обычный 5,56x45 мм. SS109, бронебойный 5,56x45 мм. АР.
Они покатили повозку за бывшим студентом. Караван выглядел по меркам Зоны очень богато. Одна экипировка и вооружение «курортников» могли стать объектов зависти залётных бандюков. И это вызывало у Старика и Бобра сильнейшие опасения. -Головами крутите, опасности высматривайте –постоянно твердил Бобёр. –Не только монстров или аномалий теперь бойтесь, но и морально неустойчивых. Сталкеров всяких доморощенных отечественного разлива. Мы сейчас в таких шкурках – словно пушная дичь. Да и тележка многих может соблазнить. Им предстояло преодолеть почти четыре километра. Имей они опытного проводника, на это при хорошем раскладе ушли бы сутки. Но теперь… Ушастый и Бобёр были настроены в лучшем случае на сорок восемь часов. Старик повёл плечами. Нет, кажется, не больно, хотя лямки увесистого рюкзака и винтовочный ремень «драгуновки» прижимают ощутимо.
Из записной книжки Старика СВД, знаменитая снайперская винтовка Драгунова. Широко использовалась во всех боевых операциях, проводившихся с шестидесятых годов советской армией. До сих пор не считается устаревшей. Зарекомендовала себя как феноменально надёжное и удобное в обращении оружие. Боеприпасы: обычный 7,62x54 мм. 7Н1, бронебойный 7,62x54 мм. БП, снайперский 7,62x54 мм. 7Н14.
Старик Истрескавшееся и поросшее колючкой по линиям трещин шоссе вывело нас из Гремячьего. Мы, толкая повозку, шли между двумя пустошами – глинистой и песчаной. Под колёсами хрустели жёсткие колючие стебли. Над нами собралась тучка и, плывя точно над головами, деловито прыскала мелким теплым дождичком, причём в сотне шагов непогоды и в помине не было. Дальше, согласно сидевшей у меня в памяти древней карте, должны были начинаться солончаковые пятна. Ага, сохранились, вот они, сизые. Вперёдсмотрящий Тихоня был начеку и вовремя предупреждал: вот, сорок пять градусов справа, над холмиком завис веселый призрак - смирный, недвижный, пёс с ним, слева потянуло озоном и затрещала электра. Еще дальше у самой обочины валяется пустая пустышка, но подбирать её нет смысла – одна из самых дешёвых «штук», а места на тележке займёт порядочно. Посреди солончака чёрной башней возвышается одинокая ель из числа древесных мутантов. Невесть как сюда занесло семечко, из которого вымахал этот тридцатиметровый дендрогигант. В хвойной шевелюре суперели, видимо, никто не завёлся. К его корням протоптана самого неприятного вида тропинка. У тропинки над черным замшелым бревном, словно перископ субмарины, выдается большой янтарный глаз. Вид жутковатый. Парни дружно направляют на него стволы. Но умницы – без надобности не палят. «Ква!» -сообщают из-за бревна насыщенным оперным басом. Так. Ясно. Можно не тревожиться и даже устроить привал. Есть не хочется, а дух перевести минут пять – не помешает. Меня больше всего беспокоит, что будет после заката. После «кровавого душа» мы все на подъёме. Грибков в дороге поедим пару раз. Так что вполне могли бы двигаться всю ночь. Смотрю на экранчик новенького японского КПК, произведенного там же в подвале Кузнеца. Где там у нас программка «Суперкалендарь»? Гм, стемнеет в 22.30, луна в четвёртой фазе и взойдёт через полчаса… не бог весть что. Темновато. Да вдруг еще облачность… Но ковылять можно было бы. Если бы это была не Зона. Ночью полезут монстры, а укрыться будет негде. Хотя… Если верить карте, ровно на полпути должен быть какой-то сарай. Скорее всего, от него остались одни развалины, но даже стены могли бы послужить каким-никаким укрытием. С другой стороны, мутировавшую нечисть тоже привлекают такие укрывища. Да что там голову ломать, там посмотрим. -Вперёд, что ли? –спрашивает Ушастый. –Чего рассиживаться-то? При этом он смотрит на меня. Кажется, статус Старика продолжает расти… Я киваю. Ушастый сменяет Тихоню, который становится рядом со мной и толкает тележку.
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Бобёр, Ушастый Карта не соврала. В десятке метров от шоссе действительно стояли облупленные кирпичные стены какого-то склада. Его крыша таинственным образом исчезла, словно её кто-то аккуратно срезал и унёс, не оставив ни стропил, ни кровли. Постройка не имела окон, что было настоящим подарком: держа изнутри дверь под прицелом, можно было чувствовать себя в относительной безопасности.
Повозку, расчистив для неё место, закатили внутрь. Частью собранных
трухлявых и сырых обломков загородили
-Отлично! До утра будет вонять. –Бобёр довольно потёр руки. –Не всякая тварь рискнёт лезть. Из других деревяшек, что оказались посуше, разложили костёр. Тушёнку разогревали прямо в банках. Воду вскипятили в армейском котелке.
-Не надо было тебе менять комбинезон, Ушастый. В старом фонарик сам собой включался, а тут ещё выключателем щелкать надо. –сказал Тихоня, снимая котелок с огня и разливая по кружкам крепкий душистый чай. Настоящий чай! В подвале Кузнеца нашлась эталонная пачка цейлонского, с которой истосковавшиеся по напитку «курортники» тут же наделали пару десятков копий. -Хорошо! –промурлыкал Бобёр, отхлёбывая. –Только ещё бы сахарку… -Как старуха из сказки о рыбаке и рыбке. –заметил Тихоня. –Держи два куска. Недавно мятному отвару был рад, а теперь чаем без сахара недоволен. -Доволен! –возмутился Бобёр. –Это я так… абстрактно… -Отчего же, -заметил Старик, -вот доберёмся до Черново, закажем из за стены пару пачек свежего сахара, доставим их к репликатору и не будет у нас проблем со сладким. Первыми вызвались дежурить Тихоня и Ушастый. Они сели с винтовками наперевес против затянутого дымной завесой входа. Старик и Бобёр легли у противоположной стены, подложив рюкзаки под головы. -Совсем спать неохота. –пожаловался Бобёр и тут же засопел.
Он так и не понял, приснилось ли ему что-то, или пригрезилось наяву, но глубокой ночью он очнулся, точно от неожиданного тычка в бок. Это и в самом деле была глухая ночь, точнее, то её серединное время, когда воздух особенно тяжёл и вязок. Ночная жизнь Зоны, которая доселе пор шла как обычно, замерла, словно в томительном ожидании чего-то неведомого. Костер почти догорел, и Старик увидел в его смутном свете лежащего на спине с заложенными под голову руками Бобра. Странным было то, что, несмотря на прогоревший костер, Старик все же мог различать очертания тележки и сидящих спинами к ней Тихони и Ушастого. Он поднял голову и понял причину своей внезапной ночной зоркости: развалины сарая были залиты призрачным зеленым светом, лившимся с неба. Старик потряс за плечо Бобра. Тот мгновенно проснулся, сел с винтовкой в руках и спросил голосом, в котором вообще не было сна: -Смена? -Да. –сказал Старик. –Посмотри наверх. Видел когда-нибудь такое? -Северное сияние, что ли? –отозвался от повозки Тихоня. –Ночью, когда тебя притащили, было похожее над «курортом». Красиво. -Не очень. –не согласился Ушастый. –Тревожно. Видел я однажды (издалека, слава богу) - как в темноте светится ведьмин студень. Похоже, знаете… Давайте, сменяйте, а мы - на ваши места, пока лежбища не остыли. -Все было спокойно? -В общем да. Топтался кто-то у входа, надо полагать - зверь, не мутант, потому что в дым не сунулся. Старик уселся, прислонившись спиной к жесткому ободу велосипедного колеса. Он хотел было завязать вполголоса разговор, но Бобёр отвечал односложно, настороженно всматриваясь в темноту за дверным проёмом. Было видно, что он крайне серьезно относится к обязанностям часового и ожидает того же от него.
Он так тревожно всматривался в мрак, что перед глазами у него пошли круги. Старик помигал, но нет... круги не исчезли. От чего-то там снаружи и впрямь исходило слабое свечение. -Видишь? -тревожным шепотом спросил Бобёр. Старик кивнул, положил ладонь на винтовку, но стрелять было не в кого. Свечение, казалось, шло от клёна-гиганта, что возвышался в паре сотен шагов от сарая. Словно сам тяжелый древесный ствол, испускал свет, а крона стала прозрачной, точно огромный торшер. Над самой землёй потянуло слабым ветром, шевельнулись багровые тени в тлеющих головнях. Свечение на мгновение усилилось, стало ярким и вдруг потухло. Старик и Бобёр остались в полной темноте, которая после этого странного зрелища показалась им чуть ли осязаемо плотной, непроницаемой. Бобёр поспешил подбросить еще одну доску в костёр, и огонь высветил шершавые стены. -Что такое? -поёжился. Бобёр. -Меня спрашиваешь? –криво усмехнулся Старик. -Понятия не имею. Они вновь замолчали. Больше до самого конца их смены ничего не произошло, а с первыми лучами солнца поднялись Тихоня и Ушастый.
Территория бывшего СССР
Старик, Тихоня, Бобёр Тайник был замечен Бобром. Он, умываясь в углу, заметил почти стёршиеся буквы, процарапанные на кирпиче. Тихоня подцепил кирпич ножом, вывернул его и со всевозможными предосторожностями извлёк из образовавшейся ниши бурый свёрток. Когда ветхую ткань развернули, в ней оказалась распадающаяся на клочки истлевшая тетрадь. -Почти ничего не осталось. –удручённо заметил Старик. –Вот только одну страничку можно разобрать. -Прочти. –попросил Тихоня.
«…Из отчета участника исследовательской экспедиции №64 (январь 1979 г.) кандидата биологических наук, старшего преподавателя ЗФ УрГУ О.И.Лепёшкина.
Шоссе от Гремячьего до Черново. Разряд над ручьём
…Наша экспедиция, одной из задач которой было определить возможность дальнейших исследований центральной части Зоны, к сожалению, пришла к пессимистическим выводам… (нечитаемо). Мы, как нам и было поручено, сделали описание прилегающего к Уроевке участка, однако описание это крайне приблизительно, поскольку многие объекты из-за их опасности приходится изучать лишь визуально и с большого расстояния, что, впрочем, в лесу тоже не всегда возможно…(нечитаемо). Раздел 4. Флора и фауна Уроевского участка Хамской аномальной Зоны внеземного происхождения (нечитаемо). Здешние называют территорию Уроевки мертвой, тут невероятно много опаснейших аномалий. Если продвигаться к северу от Уроевки, то можно выйти на напичканную аномалиями пустошь. Слева - заполненная ржавой водой канава. Пустошь заполнена останками военных машин, одна большая куча ржавого хлама в песке. Отмечены два вагона, сползшие с железнодорожной насыпи, они сплошь покрыты какой-то мутировавшей растительностью…(нечитаемо). …Следует сказать, что, по сравнению с соседними участками Зоны у поселка Лебедевка и деревни Блохино, микроклимат здесь более влажный. По всем признакам за истёкшие 20 лет в лесных массивах появилась разветвленная гидросистема. Она состоит из мелких ручьёв, сетью пронизывающих лес на всем его протяжении и впадающих в болотное окружение реки Норки и Большого озера (нечитаемо)… Тяжело действующая на психику влажность, и постоянные дожди делают район болот крайне тяжёлым для изучения, неудивительно, что мы потеряли всех рабочих-лаборантов, двух специалистов и трёх сопровождающих. Лаборант И.Хлебников погиб при изучении зарослей необычайно крупной росянки, которая перешла от питания насекомыми к перевариванию мелких земноводных, пресмыкающихся и даже мелких млекопитающих. Исследуя ярко-желтые с пурпурными крапинками цветы с необычайно привлекательным запахом, он потерял сознание, рухнул в гущу растений и тех двух минут, на которые он исчез из нашего поля зрения, оказалось достаточно для того, чтобы росянка нанесла ему множественные смертельных ранения. Не удалось в полевых условиях определить исходный вид (предположительно – рогоз) тех болотных растений-мутантов, которые стреляют острыми семенами, способными пробить незащищенную крепкой одеждой человеческую кожу. Внедряясь в тело, семена тут же прорастают, пуская корни в живой организм и черпая оттуда все необходимые для развития. Сопровождающий прапорщик Г.В.Беленко после поражения залпом семян сохранял, хоть и очень грубую, трансформированную, но всё же форму человеческого тела, какое-то время был способен двигаться и, что самое ужасное, даже разговаривать и мыслить. При этом он уверял, что не чувствует боли.
Лейтенант А.Васильев заболел какой-то странной формой лихорадки,
развивающейся удручающе быстро. Подозреваю, что недуг вызван укусом
одного из болотных насекомых, каковых здесь множество, пугающих размеров
и самых разнообразных расцветок. Особо хочу предостеречь против
мутировавших слепней, откладывающих личинки под кожу жертвы в ткани и
внутренние органы. Личинки эти обладают необъяснимым воздействием,
поскольку поведение пораженного меняется, и все его действия направлены
на сохранение личинок и дальнейшее размножение слепней. По лейтенанту
пришлось открыть огонь на поражение, поскольку он стал опасен для
остальных, пытаясь заразить этой опасной формой паразита прочих членов
экспедиции...» -Гадость какая… - сплюнул Бобёр. -Зона. –привычно изрёк Ушастый.–Уроевка -это большая вонючая свалка, горы мусора... разбитые военные машины, техника... Можно найти останки старых построек. Можно встретить мутантов. Можно «штуками» разжиться по мелочи, но лучше туда не соваться. Аномалия на аномалии сидит и аномалией погоняет. -А не враньё? –усомнился Бобёр. –Что-то я насекомых-мутантов ни разу не видел. К счастью… -Одно непонятно. -задумчиво сказал Старик, потирая лысый затылок. –Уроевка – пёс знает где, отсюда километра полтора по прямой, через непроходимые болота и речку. Как тетрадь могла оказаться здесь?
|
|
|
|
|
вреда
человеку! Вот о чём толковать надо. Что теперь со Стариком делать?
Старик
не вернётся в "курорт"…
же
оружия и боеприпасов не меряно!
пробираться
через невысокую, но трудно преодолимую баррикаду. Окна первого этажа
были заложены кирпичом, в промежутки между которым тщательно укладывали
торчащие осколки стекла и острые металлические штыри. За небрежно обитой
листами толстого железа дверью слышался слабый металлический лязг,
глухие стуки, скрежет.
была
внутри трубы. Заурядно как-то лез, даже в копоти не испачкался – вся
сажа окаменела… Добрался до края, выглянул со всеми предосторожностями.
Лепота! Лебедевка как на ладони и Черново чуть-чуть видно! Бинокль
вытащил, наблюдаю…
бочке
связку старых лопат, обрезков резиновых шлангов, кусков проволоки. Всё
это бряцало, бухало, скрежетало.
из
хлопка, то есть из углерода, азота, водорода с кислородом. Всё это есть
в обычном атмосферном воздухе, так что другого сырья и не понадобится.
Ну, разве что пригоршню шлака сыпанём в принимающее устройство. Помещаем
тельняшечку в репликатор. О, засвистало… Опыт удался, принимайте
новенькие майки, парни. Вот так их можно наштамповать прямо из воздуха
на целую дивизию. Но пока, думаю, хватит… Что-то голова закружилась…
туда
Стрелка? С торжественными речами и оркестром…
Самовара.
партеногенезу.
Вероятно, в этом какую-то роль играет воздействие чудо-озера с живой
водой. 
вход,
после чего долго разжигали баррикаду. Наконец, она затлела, струйки
смрадного дыма потянулись вверх.
-Вижу.
–вздохнул Старик.
Старик
время от времени подбрасывал обломки чёрных от времени досок в кучу
тлеющих в сарайной двери головешек, не давая им погаснуть до конца.
Зеленое мерцание над головой угасло, небо почернело и усеялось звёздами.
Даже ночные шумы стихли, и Старику показалось, что тишина вокруг сарая
наполнилась напряжением, и это было куда неприятнее угрожающих шорохов
Зоны.
Старик кивнул и, запинаясь, начал читать вслух: