 |
|
|
|
|
|
Мишка вздохнул, поудобнее устроился на руках и приготовился вздремнуть, сообщив напоследок: -Вроде бы все в порядке. Выходим? Они оказались у выхода из университета. Но теперь тут была совершенно другая дверь: квадратная, металлическая с вращающейся задвижкой. И, кажется, совершенно герметичная. -Крути. – предложил медвежонок. Всеслав с сомнением поглядел на плюшевого друга, но принялся вращать колесико. Потом оттянул полированную железную пластину влево. С легким механическим чавканьем она открыла проход в камеру, где стенами, потолком и полом служили голубые световые панели, расписанные непонятными электросхемами. Всеслав осторожно вошел внутрь, дверь за его спиной тут же затворилась, камера вздрогнула и тронулась с места. Куда она двигалась, было совершенно неясно, но скорость была, видимо, приличной, и на поворотах не уменьшалась. Чтобы не свалиться с ног по инерции, Всеслав сел на пол. Однако, едва он это сделал, как камера остановилась. Теперь дверь открылась самостоятельно. Всеслав осторожно выглянул. Снаружи виднелись серые бетонные стены желоба, по которому и прибыло это странное транспортное средство. На дне желоба блестели рельсы. Снова послышалось гудение механизма. -Быстрее! –воскликнул Мишка. Всеслав торопливо засунул медвежонка под рубашку, выпрыгнул наружу и с ужасом увидел, как камера покатила прямо на него. Он вцепился в какой-то выступ на ее боку, подтянулся, взобрался на крышу, перепрыгнул на край желоба и оглянулся. Камера, набирая скорость, неслась в тупик. Раздался жуткий лязг и грохот, под ногами дрогнуло, от груды искореженного металлолома поднялся дым, запахло горелой изоляцией. -Молодец, Слава. –одобрили из-за пазухи. –Только мне плохо видно в щель. Мишка был немедленно извлечен наружу. Теперь они были в большом парке и от бетонного канала следовало идти по ухоженным лужайкам, сквозь заботливо обрезанные кусты и аккуратного вида рощицы. Всеслав чувствовал, что следует спешить. Почему – он не мог бы ответить. Просто знал, что надо бежать от чего-то. Он понесся, перепрыгивая через оставшиеся после поливки лужи, декоративных гномиков и клумбы. И вдруг остановился. Прислонившись к стволу клена, сидел рыжий пес. В собачьих глазах стекленела бесконечная боль, причинил которую он, Всеслав. Если бы взгляд пса укорял, обвинял, было бы легче. Но животному было больно. Безнадежно больно. И ничего оно от Всеслава не ждало. -Что мне сделать? –вырвалось у Всеслава. -Поздно. –впервые у Мишки появилась такая сухая, жесткая интонация. –Это - твоё. Заслужил. За всё платят, ты знаешь. Не задерживайся. Всеслав побежал дальше. Он плакал. Парк остался позади, вновь замелькали совершенно безлюдные улочки Города. По левую сторону дверей на каждом третьем доме были прикреплены какие-то таблички. Что было написано на них, Всеслав не мог прочесть на бегу, да и высыхавшие слезы мешали. Вне сомнений, надписи не сулили ничего доброго, так что приходилось ускоряться. Он повернул на улицу, которая выводила (Всеслав был уверен) к Речке. Так оно и вышло. Под ногами зашуршал серый пляжный песок, здесь многочисленные люди били по мячам, лежали и загорали, шли к воде, ели мороженое. Дети усердно воздвигали у самой воды причудливые дворцы и крепости из мокрого песка. -На тот берег. –подсказал медвежонок. Всеслав сам знал, что так и надо сделать. Не раздеваясь, он бросился в Речку, которая оказалась теплой и неглубокой, перешел ее вброд, держа смущенно хихикавшего Мишку над головой. Когда он выбрался на невероятно илистый противоположный берег, почему-то был в одних плавках. -И не такое случается. -иронически утешил плюшевый спутник. Всеслав вздохнул и трусцой направился по чмокающему илу к ивовым зарослям.
Саракш, Многорыбье
Коротко протрещал будильник. Лунин мгновенно проснулся. Даццаху Хо стоял в трусах и майке у иллюминатора и внимательно всматривался в завернутый горизонт. -Добрались. –сказал он. –Остров Казхук.
Большая Всемирная Энциклопедия[1]
Казхук - остров в Большом
Архипелаге, южный из Больших Хребтовых островов. Площадь 695 тыс. кв.
км., с мелкими прибрежными островами - 702,6 тыс. кв. км, протяжённость
с севера на юг около 1230 км, с запада на восток - 1000 км. Омывается
морями: Ленивой Гладью, Цу, Морем Водорослей и Многорыбьем, проливом
Бузуй.
Климат экваториальный. Температура воздуха на равнинах в течение всего года 25—27°С; годовая сумма осадков 2000—3500 мм (в горах до 5000 мм), выпадающих равномерно в течение года. На западном побережье наблюдается сухой сезон (1—3 мес.) Хороших гаваней мало. Берега преимущественно слабо расчленённые, низменные и местами заболоченные. У восточных берегов море мелкое, вдоль западного побережья местами барьер коралловых рифов. Речная сеть густая, реки полноводны в течение всего года. Реки Цуцга, Цимбух, Зойгади судоходны на нескольких сотен километров от устьев; на равнине отмечаются частые изменения русел, заболачивание берегов, в устьях - отмели и бары.
На юге - участок древней
платформы, в центре - области цзуйской и цаггалхской складчатости.
Центральная часть Казхука - глыбовые горы (высотой 2-3 тыс. м),
снижающиеся к западным окраинам. Горы сложены главным образом туфолавами,
гранитами, гнейсами, кристаллическими сланцами. Высшая точка острова -
вулкан Байбабай (4101 м). Горы в восточной части острова окружены
полосой холмистых равнин, переходящих в плоские заболоченные
низменности. На севере преобладают сглаженные вершины и
Из полезных ископаемых на Казхуке имеются нефть и уголь, а также руды олова, цинка, свинца, железа, марганца, хрома, молибдена, меди и др. металлов. Промышленным образом не разрабатываются.
Более 3/4 территории Казхука покрыто лесами; вдоль морских берегов - мангровая растительность. На равнинах и в предгорьях - высокоствольные многоярусные влажные тропические леса из пальм, тростников, цибудабов, многоствольных цуцигов. До высоты 4 900 футов в горы уходят наиболее пышные горные леса из железных пальм, мускусных дубов, жирнолистых дахазаков, байгазов. Деревья часто перевиты лианами, покрыты грибками, лишайниками и обильными мхами. Выше - вечнозелёные дубы, лавры, саракшианские рододендроны, хвойные (казхукский бабак). На вершинах гор - кустарники и разнотравные луга. На юго-западе господствуют кустарники и заросли кактусов, массивы дикого сахарного тростника и бамбука. На Казхуке чрезвычайно богатая и разнообразная фауна: крупные травоядные и хищные ящеры (неодинозавровая фауна, эндемичные млекопитающие (крысокроты, сумчатые, яйцекладущие, псовые хищники, копытные и др.), шерстокрылы, рукокрылые (травоядные "летучие волки", насекомоядные "летучие крысы"), панцирные носороги, зудайкаки и др. Около 600 видов птиц, среди них нелетающие птицы-трупоеды, разнообразные попугаи и пр. Исключительно богата фауна насекомых и др. членистоногих. конец документа
Саракш, Многорыбье,
-Здесь жарко и влажно. –говорил Даццаху Хо, переодеваясь, -Поэтому новички постоянно норовят снять рубашки. Не рекомендую. Не советую даже расстегивать воротник или выправлять штанины из ботинок. -Насекомые? -Совершенно верно. Не везде, конечно, но в большинстве местностей надоедают безмерно. Причём ползучие досаждают больше летающих. Фу, кажется, облачился. Вы тоже? Чудесно. Чемоданы с вещами оставим на хранение на десантном корабле, который должен встречать «Спрута», а по возвращении заберем. С собой же в ранцах возьмем исключительно необходимое. Блокнот, наверняка, захватите? Всеслав кивнул. -Тогда вот вам подарок. –Инспектор протянул коробочку карандашей с надписью: «Навигаторские». –У штурмана попросил. Помнится, вы сокрушались, что не раздобыли грифелей второй и третьей мягкости. А здесь даже четвертая и пятая степени имеются. -Спасибо! –обрадовался Всеслав.
-Только вот что, Да… Когда будете рисовать, имейте в виду: на пейзажи
никаких ограничений не будет, а вот сюжетные наброски и портреты… Ну, в
общем, на месте сориентируетесь и поймете, чего лучше не запечатлевать.
Не то, чтобы существовали какие-то запреты, скорее, это будет расценено,
как вопиющая бестактность. Готовы? Ранец - за
«Спрут» стоял на якоре приблизительно в полумиле от слабо всхол-мленного, местами скалистого, берега.
Корабль десанта на почти идеально гладкой морской поверхности выглядел
обманчиво неуклюже. Рядом виднелись хищные очертания малой дизельной
субмарины. -Эгей, пассажиры! – окликнул матрос, копошившийся на спущенном с корабля катере. –Жду! По шаткому трапу Даццаху Хо и Лунин с чемоданами в руках и прорезиненными ранцами за спиной спустились вниз. Катер, взвыв двигателем, понесся к полосе прибоя. -Для «Спрута» это стандартное боевое дежурство. –пояснял инспектор. –Крейсер совершает, подобно другим кораблям противоракетной обороны, челночные рейсы от самого северного острова Архипелагов до Казхука – самого южного. Вот мы и воспользовались им в качестве попутного, так сказать, средства передвижения. Сейчас он развернется и отправится обратно к Зацахскому Взморью.
Десантное судно теперь напоминало зевающего кашалота. Подобно
исполинской нижней челюсти стала опускаться, превращаясь в трап, его
носовая часть. Всеслав увидел, как по ней покатились в воду транспортеры
и легкие
-Это и есть экспедиция, в состав которой мы войдем. -сообщил Даццаху. –В
общем-то, предстоит самый заурядный рейд на небольшую глубину с целью
ревизии и проверки. Катер мягко въехал носом в песок. Инспектор и Лунин, даже не замочив ног, спрыгнули на берег. Матрос небрежно отсалютовал и повернул рычаг управления в положение «Полный назад». В это же время первый танк морской пехоты, сыто урча, выполз на желтую полосу пляжа и развернулся в трех сотнях футов от них. Распахнулся люк и оттуда с кошачьей ловкостью выскочил офицер в тропической камуфляжной форме.
-Понятно. Даццаху Хо быстро зашагал к офицеру, но Всеслав не успел рассмотреть, как они встретились. Двенадцать транспортеров и четыре танка один за другим выбрались из воды и заняли все пространство пляжа, закрыв обзор. Морские пехотинцы, шумя, выбирались из транспортеров, что-то вытаскивали наружу, осматривали машины, строились и снова расходились.
Всеслав улегся на теплый песок, откинувшись на чемодан, и, казалось,
совершенно не интересовался тем, что происходит неподалеку. На самом же
деле он не упускал ничего из происходящего. Еще в лагере Лунин сделал
важное наблюдение, а сейчас оно еще раз подтверждалось. «Океанские
змеи», конечно, были обмундированы и вооружены совсем иначе, нежели
гвардейцы бывшей Страны Неизвестных Отцов. Очень отличалась строевая
выправка. В манере поведения явственно прослеживались национальные
особенности. Тем не менее, все второстепенные различия моментально
блекли и тускнели, едва замечалось поразительное сходство в главном! И
те, и другие являлись совершенными мастерами боевых действий,
профессионалами атак и окружений, специалистами обороны и прорыва,
экспертами маневра и засады. При всем том и к гвардейцам, и к имперским
десантникам решительно не подходило расхожее и забитое выражение
«механизм войны». В них не было ничего от киберов, запрограммированных
на
Да, от морпехов, как, впрочем, и от гвардейцев, исходило тяжелое
ощущение угрожающей, недоброй силы. Но в «океанских змеях» не
чувствовалось ничего исключительного, монструозного. Не были островитяне
сплошь и поголовно извращенными, трусливыми, гнусными гиенами и
шакалами, получающими наслаждение от пыток, мучительств и убийств.
Скорее, большинство морпехов производило впечатление великолепно
тренированных псов – сторожевых, бойцовых, охотничьих. Со своими
радостями и огорчениями, амбициями и
Лунин с досадой тряхнул головой, вспомнив отчеты Максима Каммерера двенадцатилетней давности. Именно на основе отчетов Белого Ферзя в КОМКОНе-2 возобладало до сих пор бытующее мнение об уникальном характере социума Островной Империи, социума, основой существования которого была тотально-маниакальная, агрессивная жестокость в особо изуверских формах. Именно на основе отчетов Белого Ферзя в КОМКОНе-2 была принята и начала осуществляться программа «умиротворения» Империи, по мнению Всеслава закончившаяся для землян полным провалом и ничего не принесшая саракшианцам, кроме дополнительных бед.
-Спим? –с укоризной спросил Даццаху, который, садясь, умудрился
придавить единственную колючку, уныло торчащую
-Какое там... А все-таки долго вы, чтимый Даццаху Хо, представлялись.
-Ну, пока то, да сё… - неопределенно ответил инспектор. –Узнал, кстати, какие гражданские специалисты принимают участие в экспедиции кроме нас. Мастер-провизор какого-то аптечного ведомства приехал за сбором целебных трав, геолога и ювелира интересуют, само собой, камни и металлы, есть также два торговых… как их, все время забываю… экспедитора. Возможно, с охраной во главе с яхт-лейтенантом найдем не так уж много общих тем для бесед, а штатские могут составить неплохую компанию. Сейчас вы отнесете наши чемоданы на танк номер шесть, который вернется на корабль. Потом получите у боцмана под расписку снаряжение и личное оружие: пистолет, нож, фляжку с котелком. Я, как видите, свое уже обрёл в полной мере, буду обвешиваться. -Это обязательно?
-Всенепременно. С полученным добром, к слову, обращайтесь крайне
трепетно. Не приведи Глубинный Бог, потеряете, потом неприятностей не
оберемся. Даже голодный царь кальмаров милосерднее боцмана, у которого
хотя бы по мелочам не сходится вещевая ведомость.
Саракш, остров Казхук
Нечто - не то узенькая речушка, не то широкий ручей с бурой водой - вяло
текло в скользких глинистых бережках. Через нечто был перекинут ветхий
мостик из стволов и ветвей деревьев, перевязанных волокнистыми канатами.
Мостик озадаченно упирался в порог столь же ветхой хибары немыслимой
конструкции. На открытом пространстве рядом с развалюхой правильным
кольцом выстроились - пулеметами наружу - двенадцать транспортеров.
Часовые расхаживали по всему периметру. Танки стояли внутри круга.
Десантники разматывали холщовые гамаки, развешивали их, крепили
брезентовые пологи. На кострах булькали котлы, смешанно благоухая супом
из рыбных
-Обязатель-но ли спать в кульке? –спросил Лунин. -Если желаете, можете попробовать улечься на земле. –загадочно разрешил инспектор. Он заканчивал вечернюю гимнастику обязательным пятидесятикратным отжиманием и стойкой на руках. -Ага... Раз так - не хочу. –Всеслав быстро зацепил петельки гамака за буксировочные крюки транспортера.
-Благодарствую. –ответил Лунин. –Ваш гамак тоже закрепить? -Сделайте одолжение. Когда инспектор облился ведром воды и, насвистывая бодрый маршик, вытирался, послышался призыв: «К ужину!» Всеслав, звякая плоскими алюминиевыми котелками, встал в очередь. Через десяток минут, сидя в покачивающихся гамаках, они быстро покончили со своими порциями, и инспектор вызвался помыть посуду.
-Вроде бы начальствующему не положено. –усомнился Всеслав. Даццаху Хо
отмахнулся и скрылся за танками.
-Словно мухи в паучьих коконах. –сравнил Лунин.
-Похоже… С завтрашнего утра Вам, Да, придется приступать к основной
обязанности. По возвращении с Казхука с нас затребуют два отчета. Один,
тот, что для социологов, останется моим проклятьем. Таблицы, графики,
диаграммы и все такое прочее… А вот второй, для чтимых психологов,
перевалю-ка на вас. Знаете ли, ходит у ученых поговорка: «Есть наука,
есть лженаука, и психология». Хм… Так вот, по каким-то только им ведомым
причинам психологическая служба не устанавливает единой формы
отчетности. Все сдается в произвольном виде. К примеру, психологи
приходят в восторг от записей дневникового типа, причем восторг сей
растет прямо пропорционально объему этих записей. Так что, с завтрашнего
дня приступайте к выполнению ваших прямых обязанностей – ведите
наиподробнейший вахтенный журнал с зарисовками, схемами и всем, что
сочтете нужным. Думаю, предоставленный
-Когда не знаешь, что именно и зачем ты делаешь, делай этого много и делай это тщательно. –ответил Всеслав. –Бу сполнено! Инспектор от души рассмеялся. -Приятных снов! –пожелал он.
Саракш, остров Казхук
Командующий отрядом яхт-лейтенант разделил десантников на две группы. Одни ехали, сидя на броне транспортеров, другие двигалась пешком слева и справа от колонны. Каждый час группы менялись местами. Позади осталась обширная долина, занятая сухой саванной. Впереди показались горы, что-то блеснуло серым графитным глянцем.
-Сейчас вы увидите «Когти дракона». –сказал Даццаху Хо. –Есть легенда,
что славный витязь Дзойна однажды настиг на этом месте исполинского змея
Казхукэ-цу[2]
и вступил с ним в кровавый бой. Но одолеть чудовища он не мог, ибо
Казхук-цу был бессмертен. Тогда Дзойна ударами своей булавы вбил дракона
глубоко под землю и стал читать заклятие вечного сна. Казхук-цу, чуя
неладное, изо всех сил стремился выбраться на поверхность. Вот уже три
когтя правой лапы и три когтя левой, прорвав земной покров, вышли
наружу. В этот самый момент заклинание было
Колонна медленно двигалась по языку мельчайшего рыжего песка, вдававшемуся в степь со стороны бурого скалистого обрыва. Из песка торчали два параллельных ряда великанских бивней из жирно блестящего серого камня, склоненных попарно остриями друг к другу – по три в каждом ряду. -Быть не может! –ахнул Лунин, -Да они в высоту не меньше сорока футов! -Пятьдесят пять. –поправил инспектор с гордостью и некоторой обидой. -Из чего же эти «Когти»? -Не могу точно сказать, слаб в геологии. Специалисты, те наверняка определили бы. –инспектор пожал плечами, -Граниты, базальты какие-нибудь… Спросите у геолога на привале. -Зарисовать можно? -Даже желательно. Видите ли, фотоаппаратами на Казхуке можно пользоваться только по особому разрешению, коего ни у одного из участников экспедиции нет. А рисование не возбраняется. Только как же вы собираетесь рисовать на ходу? -Вечером, - ответил Всеслав, -На привале. По памяти. -Ну-ну… -Скорее всего, это гранитные интрузии, - поучительно сказал сидящий на броне невысокий толстячок-проспектор, совершенно не похожий на любителя путешествий в экзотические страны. - Эксцентричные бисмалиты. Интрузивы для этих мест не редкость, но такая правильная форма - уникальна. Эти холмы сложены вулканическими отложениями, туфолавами и туфами, прорезанными магматическими телами. Тут было несколько эпох внедрения интрузий, и каждая сопровождалась вторжениями гидротермальных вод, несущих рудные минералы. Поэтому получилось большое разнообразие оруденения, множество самых разных месторождений, но мелковатых. - Вы так хорошо знаете природу Казхкука? -только и смог спросить ошарашенный Всеслав. - Я геолог по образованию. -обиделся проспектор.
«Когти дракона» остались позади. Головные машины одна за другой
скрывались за поворотом. Когда
-О! – не удержался Всеслав.
-Разве еще где-то есть что-нибудь похожее? –в голосе инспектора звучали
восторг и гордость. –Ворота в джунгли.
Прозрачная мелкая река медленно текла по обширной долине, покрытой
густым лесом. У поднимающегося горизонта на фоне розовато-оранжевого
неба вздымался конус потухшего вулкана со снежной шапкой. Крупная белая
птица невозмутимо мерила шагами плес, время от времени выхватывала
Сигнальщик с первой машины размеренно помахал красным флажком, призывая
к вниманию. Колонна по пологому левому берегу реки медленно втянулась в
лес. Птица с недоумением провожала взглядом каждый транспортер и каждую
группу солдат. Когда замыкающий танк скрылся в зарослях, птица крикнула
и вновь цапнула рыбину в теплой зеркальной воде.
Саракш, остров Казхук
...Он увидел машины. Он разучился считать, как потом разучился и
говорить, но видел – машин много. Движутся неспешно. На машинах сидят
те, в пятнистой одежде. Похожие десять лет назад привезли его сюда. Они
могут не убить. А могут и убить. Пусть убьют, только быстро. Зачем жить?
Последние пять дней у него невыносимо болела голова. На солнце тело
покрывалось липким потом, а в тени бил озноб. Ночью спалось плохо,
боялся выпасть из гнезда. Вчера, когда пил из ручья, не заметил лежащего
неподалеку варана. Едва не погиб. Голодал. Нашел невыносимо смердящую
тушу издохшего трупоеда. Ими, даже живыми, брезгуют все никто не
охотится, а он ел вонючую, скользкую падаль нелетающей птицы с
крючковатым клювом. Потом было еще хуже, рвало. Но выжил. А зачем? Для
чего? Он выбрался из кустов и поплелся к реке. Дважды споткнулся и упал.
Раздвинул тростник и вышел. В лицо пахнуло железом, выхлопами и пылью.
Идущие рядом с машинами отпрянули, вскинули оружие, сидящий наверху
повернул пулемет. Ну, давай! Почему не стреляешь? Однако ничего не
произошло. «Дикарь! – крикнул кто-то, перекрывая шум мотора, -Оставьте!»
Колонна не замедлила хода, все с любопытством поглядывали на него. На
башенке предпоследней машины сидели двое. Один - мосластый и долговязый
– кинул что-то. Бумажный сверток. В нем - хлеб! Настоящий! Полбулки! И
пакетик с пилюлями. Таблетки не могли быть отравой, иначе зачем бы дали
еду? Машины
...Всеславу было неудобно, он предпочел бы идти рядом с транспортером, а не сидеть на противопульной броне, обжигающей зад и икры. Но, согласно расписанию, их смене следовало ехать. Даццаху же с его страстью к неудобным насестам, кажется, чувствовал себя отлично, восседая на откинутой и ерзающей крышке башенного люка.
Когда морпехи насторожились, Всеслав проследив за их взглядами и
жестами, заметил в густом тростнике
-«Травоядный». –непонятно объяснил инспектор, заметив недоумение помощника, -Желтое лицо, значит подцепил болотную лихорадку. Если не примет антибиотиков – не жилец. Лунин внимательно посмотрел на Даццаху Хо. Объяснения инспектора по факту существования какого-то «травоядного», явно, не помешали бы. Но гораздо интересным показалось другое: непроизвольная реакция инспектора, этого сугубо гражданского человека. Едва в цепочке морпехов, двигавшихся слева от колонны, возникло легкое замешательство, вызванное появлением «дикаря», как кобура на поясе Даццаху оказалась сдвинутой, расстегнутой, а предохранитель пистолета - снятым. Странная, однако, сноровка для штатского …
Саракш, остров Казхук
... «Хищник» полдня шел по следу «травоядного». И все зря, би дзимгэ хаху-кода[3]! Когда увидел - понял, что тот болен горячей хворью. Не добыча, проклятье, не добыча. Не только убить и съесть нельзя, но даже приближаться не стоит, а то сам заразишься. Досадно. «Травоядный» поплелся в сторону едва слышного подозрительного шума. «Хищник» вслушался. Кажется, там двигались пришлые. Много. Скорее всего – с ружьями. Хорошо было бы убить пришлого, да что может гарпун против ружья? Против десятка ружей? Хэ! Пусть лихорадочная падаль туда тащится, а мы свернем от угрозы подальше. Тем более, что совсем рядом тропа, по которой ходят «торговцы». Вот она тропа. Хэ, на этот раз повезло! След свежий, глубокий. Значит, «торговец» хорошо гружен и, завалив его, можно получить не только тушу человечинки, но и целый мешок добра. Теперь осторожно, только осторожно. «Торговцы» легко превращаются из заманчивой жертвы в опасного, крайне опасного врага. Они сытые, крепкие, всегда настороже, хорошо вооруженные. Двинемся по следу. Вот гад, тоже пошел в сторону шума! Стало быть, надо нагнать «торговца» раньше, прежде чем тот встретится с теми, пришлыми. Скорее, скорее, только не шуметь, не вспугнуть. Посреди опушки лежал восхитительный мешок. Туго набитый, пузатый. Сладостно большой. А какого демона его хозяин делал у большого дерева, опутанного лианами, понять было трудно. В густой зелени мелькала его спина, подергивалась. Так, дубинку - к ногам, гарпун - из-за спины. Одним прыжком к центру опушки, отвести руку и изо всех сил бамбуковое древко с иззубренным костяным наконечником – в шевелящуюся спину. Что это?! Гарпун угодил точно в центр, легко прошил навылет вылинявшую ткань куртки «торговца» и исчез в кустарнике. Подстава! Попался на азарте, словно глупый варан! Конечно, шевеление проистекало от веревки, пропущенной в рукав пустой куртки, что висела на ветках. А сам «торговец» уже стоял слева с наведенным арбалетом. Стрела встретила «хищника» в прыжке, ударив точно в середину груди… ...Когда бритоголовый человек с нелепым мешком за спиной и самострелом у пояса вышел к большому дереву и демонстративно поднял вверх руки, колонна остановилась. Тем более, что место для привала и обеда было подходящим. Всеслав скреб ложкой по алюминиевым стенкам котелка и поглядывал на то, что творилось рядом с командирским танком. Там мешочник выкладывал какие-то предметы на броню. Экспедиторы, притащившие картонные коробки, тоже вытаскивали из них коробочки и свертки. Начался обмен, обе стороны горячились, убеждали, доказывали. Наконец товары перешли из рук в руки и экспедиторы, пыхтя, потащили коробки назад в транспортер. - Чем поживились, братья? – окликнул инспектор. -А что может предложить одиночка? Немного жемчуга, семена цыси, золотой песок, шкурки бурого кота. При последних словах Всеслав мысленно содрогнулся. Когда обед завершился и машины вновь двинулись на запад, Лунин обратил внимание на босые грязные ноги, торчавшие из-под гирлянды лиан. Из-за лиан выглянул омерзительного вида трупоед, щелкнул клювом, равнодушно посмотрел и вновь исчез. Ноги стали слегка подергиваться. Даццаху Хо хлопнул по плечу отправившегося одновременно с колонной «торговца» и молча ткнул пальцем в сторону дерева. Столь же безмолвно тот кивнул, забрал левее и пропал в зарослях. -«Дикарь-хищник». –по-прежнему невразумительно сказал инспектор. –Хотел ободрать «торговца», но оплошал. Теперь его самого обдирает трупоед. Случается и так, хотя, вообще-то, раз на раз не приходится… -Правда? – как можно ироничнее сказал Всеслав. –А я-то гадаю, что тут произошло! Теперь все ясно, так вечером в отчетном дневнике и запишу… Было видно, что инспектор развлекается, не давая никаких объяснений.
-Вижу, вас на все хватает. И на отчет и на накожную графику. –заметил
он, -Всё практикуетесь? Скоро на каждом
-Никаких игл! –возмутился Лунин, -Еще чего! Бумага, карандаш и ручка! Просто подошел вон тот угрюмого вида трапматрос и попросил – подчеркиваю, вежливо попросил! – нарисовать кое-что по тому же сюжету. Я сделал. -Верно. Нельзя отказываться. –неожиданно серьезно одобрил инспектор. –Приятно отметить, Да, что во все время нашего знакомства вы ведете себя поразительно адекватно для новичка.
Саракш, остров Казхук
…В хутор старого фермера Хуца окрестный «охотник» наведывался месяц
назад и так рано его не ждали. Но он пришел. Пригнал отловленных у
залива раба и рабыню. За невольника Хуц много не дал, тот был слабым. А
вот бабёнка - ничего себе, необъезженная, лет тридцать, в самом соку,
ну, и в хо-орошей цене, понятно.. За нее фермер изрядно
Когда дела закончились и сделку вспрыскивали крепкой грибной брагой, «охотник» как можно небрежнее бросил: -А волкодавов приласкать не западло будет? Фермер, шевельнув кустистыми бровями, раздраженно хмыкнул: -А с крысячьих ли лишаев мне их ласкать? Ты, что ль, на хвост наклеил да притащил? С откуда вонь идет? -Какая вонь? Конкретная правда! –оскорбился «охотник», -Тебе, магару гунявому, авторитетно отвечаю, жди волкодавов на пятнадцати жестянках. На Стрёмном Логу с Цоем-«торговцем» встретился, ну, в натуре, побазарили. На него там «хищник» было кинулся, да Цой его завалил… -Ну?–поразился фермер, -«Хищника»? Дела-а…
-Толкую! Псяры на него в аккурат и наехали, когда над дохляком торчал.
Ну, кое-чем по мелочишке махнулись: он - им, они – ему, да разбежались.
Потом я от Лога махнул на Холмы, глянул – точно, ползут железки в обход.
Я-то с хабаром и рабами напрямки по глущобе к тебе подался, а волкодавы
там заночевали, по косой не сразу до твоей фермы
-Не держу. –буркнул фермер. –Чистый я, не пачкаюсь.
-И щенки у твоих баб не родятся? Ну-ну, чего вызверился, шучу! -Базарят, будто на Косой ферме щенок образовался… -неохотно сказал Хуц, - Вот не знаю, стукнуть на них волкодавам, или уж не закладывать соседей. А то, может, даже предупредить их, а? Косые, ясно, мне не папа-мама, но так чтобы уж очень на нас нарываться – этого не было, понятия уважают. Опять же, плотина общая… «Охотник» раздраженно поднял ладонь: -Заткнись, не рассуждай! Он встал, отсутствующим взглядом уставился поверх бурой крыши, крытой пальмовыми листьями. Потом хмыкнул: -Всё, поздняк, никого заслать к Косым уже не подсуетишься. Моторы зудят. Слиняю-ка я, а ты встречай, хозяин! …Колонна обогнула холм с белыми, похожими на меловые, обрывистыми склонами, выбралась из джунглей на открытое пространство. Впереди виднелся укрепленный поселок. Его окружали крутой вал и ров, где блестела вода, пущенная из реки. По гребню вала серел мощный бревенчатый частокол. Между двумя сторожевыми вышками виднелись ворота, на подъемном мосту суетились фигурки. Вокруг поселка вся земля была занята полями, кое-где пересеченными водоотводными канавами. Между стеной джунглей и поселком было разбросано еще с полдюжины небольших усадеб-спутников. Транспортеры двигались к воротам по некоему подобию дороги. Невообразимо грязная хавронья с диким визгом кинулась прочь в тростник. Передовой танк остановился, загребая гусеницами, повернулся на месте, покрутил башней, заглушил двигатель. Стали останавливаться и другие машины. Шедшие пешим строем десантники подтягивались, снимали карабины. Молодой яхт-лейтенант, разминая ноги, прошелся перед подъемным мостом. Лунин увидел, как Даццаху Хо приблизился к командиру «ящеров» и коротко переговорил с ним. Вначале офицер отрицательно качал головой, потом задумался и махнул рукой, очевидно согласившись с чем-то. -Собирайтесь, Да. Пойдем на ферму вместе с командиром и матросами. –распорядился вернувшийся инспектор, -Смотрите, запоминайте, потом всё опишете в отчете. Правило номер один: ни при каких обстоятельствах не оставаться одному. Правило номер два: расстегнутая кобура – впереди на ремне. Правило номер три: на ферме ничего не есть и не пить, пока не позволит командир.
Доски подъемного моста противно скрипели. В воротах их встретил матерый
лохматый старик, вылитый гималайский медведь на задних лапах. Всеслав
отметил, что только обувь фермера была фабричного производства, все
остальное – кустарной работы: холщовые рубаха и штаны, широкий
сыромятный пояс с кованой пряжкой. Даже рукоять длинного ножа в кожаных
ножнах смотрелась творением местного рукодельника. Фермер, набычившись,
глядел
-За что ж такое уважение? -Анекдот забыл, ущербный мой? –ответил офицер, -Напомню: «Шишяшь ужнаешь, хто плишёл, зашем плишёл». А ну-ка, пропусти в свой дворец, побеседуем. Поздороваемся, кстати, а то ты совсем разучился, вижу. Старик неохотно посторонился, пропуская яхт-лейтенанта, отделение матросов с карабинами наперевес, инспектора и Лунина. Оборванец у ворот положил было руки на засовы, но тут же отпрыгнул, увидев перед самым носом голубоватое жало бритвенно отточенного штыка. -Где можно в тени посидеть по-человечески, пока мои герои обшарят твою нору? – спросил яхт-лейтенант. -В хозяйскую хату идите. –это мало походило на радушное приглашение. -Благодарю, любезный мой. –офицер кивнул матросам, трое с карабинами наперевес кинулись в большой бревенчатый двухэтажный дом на каменном фундаменте, через пару минут один выглянул в окно, доложил: -Порядок, брат командир! -Что ж, пройдем. -согласился яхт-лейтенант и жестом позвал инспектора и Всеслава следовать за хозяином.
-Есть на ферме запрещенные вещи? –лениво допрашивал десантник. -Ищите! -Будешь хамить, мудрый мой, – обязательно найдем. Отыщем даже то, чего нет. И сразу твою богадельню дымом пустим. Исчерпал ты мою доброту. Встать «смирно», отвечать, как положено! -Никак нет, ничего недозволенного не имеем! –вытянув руки по швам и выкатив глазки, рявкнул хозяин. -Вот, совсем другое дело…. Детей сдавать будете?
-Славненько. Как бишь тебя, послушный мой?.. Хуц? Ну и кличка, гацу
ба-дацу… Так вот, Хуц, обеспечишь нас в дальнейший путь копченым мясцом,
рыбкой. Меду не забудь. Сыр делаешь? -Овечий. -Совсем неплохо. Угостишь. Фермер обреченно засопел, понурился. -У нас освободились железные бочки из-под бензина. Штук десять. Нужны? Подарим вместе с тросами. Хуц встрепенулся, сверкнул глазками: -Бог Глубинный, еще как! Ох, спасибо! Это ж вещи для хозяйства незаменимые!
-Видишь, как мы взаимовыгодно поладили. –лучезарно улыбнулся офицер,
–Теперь ответишь на вопросы
Даццаху Хо раскрыл папку и снял колпачок ручки.
-Вы мне не особенно нужны, Да. –сказал он, -Побудьте во дворе. Не
забывайте инструкций. Яхт-лейтенант закурил на крыльце, спустился на мощеный камнем двор, проследовал к конюшне, заглянул в отворенную дверь. Лунин стоял неподалеку, с любопытством оглядывая двор и набрасывая его план в блокноте. -Брат офицер! –услышал он хриплый шепот, -Брат офицер! На пару слов… -Я тебе не брат. –раздельно поправил десантник одетого в тряпье худого и лысого человека с деревянными граблями, -И не приближайся, конским дерьмом смердишь. Что нужно? -Сегодня случайно подслушал, что на Косой ферме дитя имеется. Могу проводить.... -Сами доберемся. Откуда узнал? -Брат яхт-лейтенант! –гаркнул сзади потный краснорожий морпех, -Позвольте доложить! Все осмотрено, нарушений не выявлено. -Хорошо. Позвать еще нескольких матросов, перенести на машины продовольствие, которое возьмете у фермера. Пустые бочки из-под горючего прикатить во двор и оставить. -Слушаюсь. На ступеньках крыльца материализовался чем-то довольный инспектор. Сбоку озабоченно сопел фермер.
-Чего? Кто? –обомлел Хуц и развел ручищами. -Вот этот.
Фермер побагровел и схватил за шиворот оборванца из конюшни. У того от ужаса закатились глаза, перекосилось лицо. -Ты, скотина, что-то вынюхал, а мне не сказал?! Всеславу показалось, что фермер крепко обнял оборванца за шею левой рукой, прижал к себе. Что-то противно хрустнуло. Конюх с завернутой на сторону головой повалился на землю и мелко задергался. Фермер сокрушенно склонил голову:
-Виноват, начальник, не прознал вовремя… Впредь все буду из гадов
вытрясать, ничего не утаят. Не наказывай,
Яхт-лейтенант ухмыльнулся.
-Ло-овкач! –пропел он, -Артист. Не знал, говоришь, не ведал? Ну, ладно, существуйте, прохвосты…
Всеслав, ничего не понимая, с ужасом и отвращением наблюдал за
происходящим. Когда он перевел взгляд на Даццаху Хо, то увидел, что
инспектор совершенно невозмутимо перешнуровывает ботинок. Кажется,
свершившееся не требовало вмешательства инспектора социальной службы
Островной империи.
Саракш, остров Казхук
Косой хутор не имел укреплений, вроде тех, что защищали усадьбу Хуца.
Его оберегала сама природа. Только узкий сухой перешеек вел на
возвышенность, застроенную хуторскими хатами и амбарами и со всех сторон
окруженную непролазными топями. В трясинах, заросших трехметровым
тростником кишмя кишели пиявки длиною в локоть и
Однако естественная защита теперь превратилась в ловушку. Никто из хуторян не успел скрыться Когда экспедиция была на перешейке, ее встретили сторожа с луками. Яхт-лейтенант сделал вид, что даже не заметил их, поставил танк и два транспортера в ряд поперек перешейка, перегородив его, а остальной части отряда приказал следовать дальше. Когда машины были уже на окраине хутора, фермер вышел навстречу. -Ребенок есть? –без предисловий спросил офицер, по пояс выглядывающий из верхнего башенного люка танка. -Есть. –сквозь зубы ответил фермер. -Сколько исполнилось? -Три месяца. -Отчего не уничтожили? -Хотели сдать. -Почему не сдали? -Некому было. -Врешь. –презрительно сказал десантник, -За это время дважды устраивали ярмарки на берегу и один раз проезжал дозор. Кого провести собираешься? Знаешь, что теперь будет? Фермер медленно опустился на колени и склонил голову:
-Похоже, что надо. –задумчиво качнул головой яхт-лейтенант. –Ты нарушил
правила и хочешь увернуться. Мог бы, если бы прямо сейчас, перед тем как
выйти сюда, бросил детеныша в болото. Никто бы его не обнаружил, все
было бы шито-крыто. Но этого не сделано, следовательно, надеялись
обмануть. Совсем плохо. Ребенка можешь сдать, заберем его, а с хутором
поступим, как полагается. По горячей желтой пыли к танку бежала женщина, прижимавшая к груди шевелящийся сверток. Она рухнула на колени, разбив их в кровь, и поползла к гусеницам. -Возьмите! Возьмите! –кричала она.
Яхт-лейтенант сделал знак. Десантник принял ребенка из рук женщины. То,
что произошло дальше, осталось в памяти Всеслава чехардой стремительных
эпизодов, лишенных связи и смысла. Кто-то полуголый, дико визжа,
пронесся между амбарами, вскинул лук. Хлестнула тетива, офицер
вскрикнул, рванул из плеча бамбуковое древко стрелы, обрушился в люк.
Танк, завертелся на месте, подмяв фермера, успевшего в последний момент
обнять женщину. Морпехи, укрываясь за транспортерами, открыли стрельбу.
Короткая труба танкового огнемета хлопнула и выпустила в ближнюю хижину
дымно-рыжую струю.
-Гранаты не кидать, болваны, друг друга перебьете! –кричал боцман, -Не стрелять по хлевам! Вывести скот! Продукты и все прочее выносить из хижин к машинам. Первые хижины уже полыхали, жирный черный дым медленно поднимался к низкому розоватому небу. Усатый трапматрос без особых церемоний подтолкнул Даццаху и Лунина к последней машине, в которой смирно сидели, немилосердно потея, мастер-провизор, проспектор и экспедиторы. -За тепловым ударом? Не полезем. –решительно отказался Даццаху. -Забирайтесь-забирайтесь . –посоветовал десантник, -Получите гарпун в бок, отвечай потом за вас, гражданских. -Рядом постоим. -Ну, глядите, в случае чего – не жалуйтесь, будто вас не предупреждали.
-Брат командир, чего с трупами делать? –гаркнул боцман. –Жечь? Как бы на жаре зараза не пошла…
-Да какого демона горючую смесь тратить! –прошипел офицер. –Скотину из загонов выпустили? Свиньи есть? -Так точно! -Вот пусть и подожрут дохлятину. Наши потери? -Двое легко раненых, считая вас. -Никого не упустили?
-Никак нет, брат яхт-лейтенант. И вот еще что, позвольте доложить… Там
на перешейке наши дозорные
- Первый день на флоте, что ли, боцман? Выражайся яснее! Какого чудика? -Чуднόго. Красного, с мешком сена и всякими причиндалами. -Тащите, разберемся. –приказал яхт-лейтенант.
-А вот это достойно вашего пера и карандаша, Да. –заметил Даццаху. Он
уселся на клепаную кромку борта транспортера, аккуратно набил трубку и
указал чубуком в сторону пальм. Оттуда в сопровождении морпеха важно
шествовала нелепая фигура в долгополом багровом балахоне и широкополой
шляпе – вылитый персонаж из мира магических сказок. За спиной персонажа
болтался тюк, в правой руке красовался крепкий посох с узловатым
навершием. -Брат командир, -решительно обратился матрос с санитарной сумкой, -пусть его боцман допросит. Вам непременно надо еще раз обработать рану. Яхт-лейтенант изнеможенно кивнул и подставил матросу плечо. -Кто таков? –рявкнул боцман на балахонщика. -«Шаман» местный. –с достоинством отвечал тот. -Как-как? Шакал? –хмыкнул боцман, -Похож. Обитаешь тут, что ли? -Я сам по себе. Постоянно нигде не живу. –«шаман» держался осторожно, но без робости и подобострастия. -Бродяжишь? Ну-ну… Как сюда попал?
-Позавчера приглашали. Вроде бы кто-то на хуторе подцепил лихорадку, да и место для колодца здешние подыскать хотели. Шел вот себе, гляжу – дым, слышу – стрельба. Остановился, тут ваши матросы и выскочили. -Выскакивает водяной из-под волны, а матросы – прибывают. –проворчал боцман. – Знал, что у фермера девка родилась? -Да ну?! Когда? Так вот вы их за что… Понятно… -Не знал, выходит. Добро, поверим. К Муравьиной шахте наведывался часто? -Постоянно бываю. У них там руки-ноги ломают сплошь и рядом, случается - газа наглотаются, или муравей кого цапнет. Лечить приходится.
-Значит, будешь проводником. А бежать попробуешь - знай, что легко не
отделаешься, стрелять не будем.
-У вас ле-карств случайно на обмен нет? –осведомился «шаман». –У меня разной травы много. -С этим тебе надо к аптекарям, они в четвертой машине. -Ясно.
[1] БВИ (GPI:\\GPE\Planetography\Saraxh\Island Empire\Qazhook\57\71\p1) [2] Дословно: «Поедателя Казхука» [3] Нецензурное ругательство (Сяо Жень)
|
|
|
|
|
покатые
склоны. Преобладают сильно выщелоченные оподзоленные латеритные почвы на
мощной коре выветривания.
спиной?
Пробковый шлем не забудьте. Идем.
плавающие танки. Он насчитал шестнадцать машин, цепочкой
направившихся к берегу.
-Пойду представляться и отрекомендовываться. –озабоченно сказал
инспектор. –А вам, Да, приказ: сидеть на вещах и никуда –ни на шаг! – не
отлучаться до моего возвращения.
бессознательное выполнение воли хозяина. И те и другие были
убежденными в своей правоте, ревностно выполняющими работу, которую
искренне считали своим предначертанием и призванием.
сомнениями, привязанностями и
антипатиями. Беспощадных, храбрых, гордых своей службой, искренне и
беззаветно преданных стае и хозяину, без раздумий готовых во благо стаи
и во славу хозяина как отнимать жизни у других, так и отдать собственную
жизнь.
из песка. Он зашипел,
вытащил ее из штанов, отбросил.
консервов,
гуляшом и компотом.
-Тюбик
с репеллентом в кармане моего ранца. Смажьте холст в изголовье, отменно
отгоняет москитов.
За
время его отсутствия лагерь окончательно погрузился в темноту. Костры
погасли, часовые бросили на головешки охапки свеже-срезанной ароматной
травы для отпугивания мошкары дымом. Инспектор на ощупь отыскал свой
гамак и завернулся в него.
вами
дневник наблюдений вызовет визг восхищения у душезнатцев нашей службы.
Ведь вы, Да, всё увидите, так сказать, свежим глазом новосела. Никакой
цензуры мыслей не будет и в помине, поэтому будьте абсолютно откровенны
в выражении мнений. Главное - максимум деталей. И, конечно, при каждой
записи должен быть комментарий: в какое время, где и при каких
обстоятельствах она произведена. Устраивает?
произнесено,
чудище уснуло навеки. А когти, как видите, остались торчать.
бронетранспортер,
рядом с которым неутомимо вышагивал инспектор и размеренно шел Лунин,
также свернул за бурую слоеную скалу, перед ними открылся замечательный
вид.
рыбу
клювом, подбрасывала и глотала на лету. Слабый ветерок доносил аромат
травы и цветов, относя в сторону запахи горячей брони, бензина и пыльных
шин.
скрылись.
Он торопливо проглотил невообразимо горькую таблетку, хлебнул воды прямо
из реки. Облегчение пришло почти сразу, головная боль утихла, а в
пакетике оставалось еще много пилюль. И тогда он заплакал. Плача
отщипывал кусочки хлеба, клал в рот, пережевывал беззубыми деснами...
Кажется, выжил и на этот раз. А зачем?..
голого
человека. Тот был очень худ, грязен, с длинными нечесаными волосами и
клочковатой бородой. Человек стоял, жалко сутулясь, заметно дрожа,
смотрел на колонну мутным больным взглядом. Инспектор пошарил в ранце,
вытащил хлеб и что-то из походной аптечки, сунул в пакет, бросил к ногам
бородача.
имперском
десантнике будет татуировка по рисункам кисти знаменитого шкурописца
Бидзанби Да. Или правильнее – не кисти, а иглы?
раскошелился.
«Охотник» сбыл десяток волчьих шкур, пару кож матерых варанов, сказал,
что нашел хорошее болото с железной рудой. Долго торговались, наконец
«охотник» согласился провести к болоту хуцева кузнеца за четыре копченых
свиных туши.
доползут.
Так что, если что нельзяшное держишь, загребай глыбже.
недобрыми
маленькими глазками и угрюмо молчал. Яхт-лейтенант, поигрывая цепочкой
блестящего свистка, тоже хранил насмешливое молчание. Наконец фермер
прогудел:
Они
сидели на лавках за большим столом в неожиданно чистой, светлой,
комнате, где вкусно пахло какими-то травами, дымком, свежими лепешками.
Фермер стоял перед ними.
-Никак
нет, не рожаем. Порядки нам известные.
инспектора,
а я узнаю, как прошел обыск.
-Подойди-ка,
лохматый мой. –зловеще поманил его пальцем офицер. –Твои люди знают, что
соседи вовсю размножаются, а ты не информирован, а?
больше
такого не повторится.
звенела
мошкара. Иного пути к поселку не было.
-Знаю.
– с тяжелой ненавистью ответил он. –Отдадим. Не надо…
Застучали
пулеметы. Редкие стрелы щелкали костяными наконечниками о броню, падали
под колеса.
Цепь
«змеев» прочесывала хутор по второму разу, добивая штыками раненых.
Бледный яхт-лейтенант с рукой на перевязи, морщась, с трудом выбрался из
танка.
задержали
чудика.
Поймаем,
привяжем к танку за ноги и посмотрим, наско-лько тебя хватит. Всё, топай
вон туда.